С Леной я познакомился через ЖЖ — ещё давным-давно нашёл девушку с милой аватаркой, учившуюся со мной на одном факультете, только на пару курсов младше, и добавил её себе во френдлист. Начал читать её и комментировать, и, спустя какое-то время, она в свою очередь добавила меня к себе во френды. Несмотря на то, что у неё были свои заморочки, она всегда чем-то привлекала меня. Да, у неё были личные проблемы, но у кого их нет? Она частенько писала очень личные посты, которые понимали дай бог два — три человека из её окружения, и я в эти два — три человека, явно не входил. Изредка она комментировала какие-нибудь мои ненормальные посты, но обычно диалог у нас не строился. Наши интернет-отношения находились в таком статусе года четыре, не меньше, когда она неожиданно предложила встретиться и поговорить в реале. Я согласился.
Ещё до начала встречи я почувствовал, что идти не стоит, так как никакой пользы наша встреча мне не принесёт и ничего не даст. Однако малая часть меня, заставившая четыре года назад добавить Лену в друзья, настаивала на том, чтобы я с ней пообщался в живую. Ну, разве я мог себе отказать?!
Мы с ней встретились на выходе из станции метро «Площадь Восстания». Я слегка опоздал. Она была по-спортивному, но при этом стильно одета — сразу понятно, что мы будем много гулять и разговаривать.
- Привет, — я уже видел её фотографии в интернете, поэтому идентифицировал сходу.
- Привет, — она приблизилась ко мне для того, чтобы поцеловать в щёку.
Я не дуб, поэтому сделал со своей стороны движение навстречу, хотя, честно говоря, никогда не любил всех этих формальных штучек с лобызанием и пожиманием рук во время приветствий. Когда-нибудь я просто откажусь от этого дурацкого неэффективного обряда!
Мы вышли из метро, поддерживая беседу о том, какая погода сложилась в последние дни в Питере, и направились в сторону «Площади Александра Невского».
Вообще есть такие люди, с которыми ты находишь общий язык сходу, после первого же взгляда. С такими людьми даже необязательно разговаривать — можно молчать и понимать друг друга. С Леной ничего подобного не было. Впрочем она так же, не попадала и в другую крайнюю категорию: когда себя чувствуешь скованно и не комфортно, даже если активно говоришь с человеком. Всё было в полном порядке, но без огня. Я периодически подбрасывал новые темы для разговора, она их вежливо поддерживала. Иногда шутили, иногда смеялись. Но всё это было несколько искусственно — не то, чтобы кто-то из нас притворялся, просто не было в этом общении жизни.
Вдоволь нагулявшись и вернувшись к Площади Восстания, мы решили заглянуть в «Буквоед», посидеть, попить чай и поболтать. Да, конечно, дурацкий выбор места для сидения и питья, но ни в какие другие заведения мы попасть не смогли. Когда нам сделали чай, и мы заняли места за столиком, тема разговора плавно, но неожиданно, сползла с общих интересов, работы и искусства на вопрос добра и зла…
- Я не понимаю. Ты хочешь сказать, что ни добра, ни зла не существует? — уточнила она.
- Нет, конечно! Как такового его нет — это всё выдумки людей, — меня немного удивляло то, что она не может понять таких простых вещей. — Всё в этом мире объективно и не несёт в себе никакой окраски — это только сознание людей окрашивает мир в те или иные цвета.
- Хочешь сказать, что нет никакой силы, которая несла бы в себе истинное добро или истинное зло?
- Нету. Это всё идёт от воспитания, — категорично заявил я.
Лена смотрела на меня с некоторым удивлением, судя по всему, ей не приходилось сталкиваться с такой точкой зрения на мир до того.
- Ну, смотри, — погрузился я в объяснения. — Пример. Человек совершил поступок, который его обесчестил. Если человек воспитан, предположим, в соответствии с традициями японского общества, то он должен смыть с себя позор, совершив харакири, так как общество считает, что совершение самоубийства в этих условиях — единственный приемлемый поступок. Разрезать себе живот крестом — это даже хорошо в таких условиях. Западное же общество к такому поступку отнесётся как к дикости, — Лена слушала вежливо, не перебивая, хотя внутри себя явно не соглашалась с моими доводами. — При этом сам по себе поступок не несёт никакой окраски, но есть традиции, и люди, дают ему оценку и говорят, хорошо это или плохо.
Какое-то время она не знала, что ответить и молчала. Я паузу не прерывал, давая ей возможность переварить эту мысль, осторожно попивая свой чаёк. Спустя какое-то время Лена выдала:
- Если человек попадает в автокатастрофу и получает какие-то повреждения, то это плохо, вне зависимости от того, что говорит общество.
Я немножко растерялся и на короткое время потерял мысль, не зная, что ответить. По-видимому, я нечаянно вступил в какую-то её личную зону. Однако, долго не затягивая с ответом, я нашёлся и парировал:
- То, что человек попал в автокатастрофу — это объективно, с этим ничего не поделаешь. Единственное, что можно сделать в таких условиях — это пытаться оценить, насколько это хорошо или плохо.
- Но, если это именно общество учит людей оценивать, то где первопричина всего этого? Должен же быть какой-то первоначальный пункт, из-за которого люди решили, что это плохо, а это — хорошо?
Лена, казалось, была смущена моей позицией. Она, наверно, казалась ей излишне циничной и злобной. Я при этом так, конечно же, не считал. Я продолжил свою тираду:
- Это просто так исторически сложилось. Всё из-за влияния географического расположения. У любых традиций, у любых религий, прослеживается влияние климатических факторов… Например, запрет на поедание животных, умерших своей смертью, в мусульманстве исходит не из каких-то божественных идей, а банально из-за того, что контролировать свежесть мяса животного при собственной смерти в жарком климате тяжело — мясо начинает достаточно быстро разлагаться, в следствии чего в нём появляются трупные яды. Если люди будут есть такое мясо, то будут умирать… Всё банально и просто.
- Игорь, ты отрицаешь бога? — спросила Лена.
- Не уж то ты в него веришь? — с ехидной улыбкой спросил я.
- Да.
- Это твоё дело, — отрезал я, не желая продолжать эту бессмысленную дискуссию. — Я считаю, что бог — это наше незнание. Чем больше мы знаем о мире, тем меньше места для бога остаётся…
На лице Лены читалось некоторое недовольство и смущение. Мне не особенно хотелось углубляться в эту беседу, я итак уже много сказал, а поддерживать свою позицию в бессмысленном разговоре было тяжеловато. К тому же, у меня были планы на вечер по поводу неё, поэтому слишком сильно расстраивать её не хотелось. Смягчившись, я предложил:
- Давай лучше я принесу тебе книжку?
- Ну, давай, — задумчиво ответила она.
Я встал и направился к стеллажам, попытавшись расслабиться и отключить свою логику. Мне хотелось попробовать выбрать книжку на основе только своих ощущений. Вначале было пусто и одинаково «никак» со всех сторон, но затем я почувствовал небольшие вибрации где-то в левой части зала и я повернулся в ту сторону. На стеллаже прямо передо мной было написано: «Русский детектив». Я понял, что это не то, что мне нужно. За этим стеллажом стоял другой, так что, не долго раздумывая, я направился к нему.
Это был стеллаж зарубежной прозы. Много книг. Какую из них выбрать? Рука потянулась к одной, потом к другой… Может быть, эту? Или всё-таки другую?.. Голова активно вмешивалась в выбор и не хотела отпускать меня. В какой-то момент я плюнул на всё это дело и просто взял то, что попалось под руку, даже не глядя на автора и название произведения. С книгой я вернулся к Лене.
- Вот, — протянул я ей книгу.
- Что это?
- Не знаю, первый раз вижу. Просто решил, что это подойдёт.
Лена стала внимательно изучать книжку.
- Это про Берлин?
- Наверно, — мне, честно говоря, было всё равно, о чём книга. Не я её выбрал, а скорее — она меня.
- Ого! — Лена была искренне удивлена. — Ты специально её достал?
- Нет, я же тебе говорю… — старался я не злиться на её глупые вопросы.
- Ты её читал, наверно?
- Да нет же! Что это вообще за книга такая, что ты так с ней носишься?!
- Просто…
Она выглядела немного смущённой…
Просто книжка была её — Лена как раз увлеклась немецкой культурой и филологией, а книга была на стыке этих её двух интересов.
Она была поражена тому, как же это я смог угадать с книгой, и всё пыталась добиться от меня признания о том, как я сговорился с каким-нибудь из неизвестных мне её друзей… Этим простым жестом я смог заинтересовать и заинтриговать её. Задуманное на вечер начало реализовываться.