После встречи с Кириллом, по дороге домой, я заскочил в магазин музыкальных дисков, чтобы купить что-нибудь, на что буду записывать свои эмоции.
Я не знал, что мне купить. Можно было бы взять ту же самую девятую симфонию, но не хотелось повторяться. Хотелось чего-то своего, чего-то оригинального. Глаза бродили по полкам, а пальцы гуляли по дискам. AC DC, The Beatles, Depeche Mode, Ella Fitzgerald, Eminem, Frank Sinatra, Franz Ferdinand, Gorillaz, HIM, Jimmy Hendrix, The Killers, Led Zeppelin, Moby, Muse, Nazareth, Nirvana, Pearl Jam, Pink Floyd, Queen, Red Hot Chilli Peppers, Rolling Stones, Slade, Swingle Singers, Uriah Heep, The Who, Yes, ZZ Top… Туда и обратно по всей картотеке. Выбрать что-то сознательно, остановиться на чём-то одном, было сложно. Поэтому я плюнул на всё, отстранился от музыкального каталога, закрыл глаза, сделал пару шагов в сторону и попытался почувствовать, что мне нужно.
Рука сама потянулась в нужном направлении, я достал диск и открыл глаза. В моих руках была коробка с изображением зелёной травы, голубого неба и коровы на переднем плане. Диск назывался «Atom Heart Mother», группа Pink Floyd. Ну, пусть будет, почем нет?
По возвращению домой я поставил диск в старенький магнитофон на кухне, сел на пол по-турецки, закрыл глаза и стал слушать, параллельно вытаскивая задевавшие меня в прошлом эпизоды. Делать это было несложно, потому что во время перепросмотра я уже идентифицировал несколько самых острых. Но какой же выбрать первым?
Эпизоды перемежались друг с другом, каждый из них пытался вылезти на первый план. Неожиданно хаос в голове сменился ровными рифами.
Первый пошёл. С ним связаны огорчение, грусть, досада. Мой школьный друг повернулся ко мне спиной. Я так доверял ему, мы так много с ним делали вместе: и в компьютер играли, и музыкой занимались, и в футбол играли…, а теперь он издевался и смеялся надо мной. Почему? Что я сделал не так? Чем я это заслужил? Он показывает на меня пальцем и выкрикивает обидные слова. Это так ранит, когда ты ещё совсем ребёнок. В детстве это так больно, потому что кожа ещё не дубовая. Я закрываюсь в себе. Обида. Горечь. Несправедливость.
Второй, ему на смену. Тишина и спокойствие. Я сижу с Наташей на одной из крыш Петербурга. Мы смотрим на город. Я её нежно обнимаю за талию, она положила мне голову на плечо. В сердце очень сладко и приятно. Правда, хочется большего. Так и хочется её стиснуть посильнее, повалить на спину и прямо здесь расцеловать и заняться сексом. Целую в губы. Она отвечает, но явно даёт понять, что дальше у нас сегодня не пойдёт. Досада со страстью, смешанная, но не взболтанная.
Ещё один эпизод. Третий. Веселье, свобода, удовольствие. Мы с Игорем играем в сокс при свете фонарей на Марсовом поле. Видно плохо, но мы стараемся изо всех сил. Два удара, на третий сделать пас. Максимум пока получилось так набить только пятнадцать раз. Воздух прохладный, но комфортный. Белая (но не самая) ночь. Лето в Петербурге. Игорь выпендривается, набивает чуть ли не пятками, ловя мячик за спиной. У меня никогда особенно хорошо не получалось, поэтому я отбиваю, чтобы отбить. Зависть, но совершенно несерьёзная. Больше радости.
Следующий эпизод. Смятение, страх, растерянность. Меня, школьника, восьми лет, останавливают на улице парни раза в два старше меня. Спрашивают, есть ли деньги. Я молчу и мотаю головой. Я всего лишь шёл из школы домой, когда они мне попались на встречу. Но по взгляду одного из них видно, что деньги им и ненужны. Он только хмыкает, оскаливая зубы и бьёт меня ногой по лицу. Я падаю на колени и начинаю плакать. А те радуются и пожимают руки. «Молодец» — говорит один второму, и они направляются по своим делам. Боль. Отчаяние. Злость. Испуг.
Последний. Интрига. Нервозность в ожидании результата. Я с родителями стою у списков поступивших в университет. Смотрим на фамилии на букву «И». Иноземцев, Иночкин, Иовлев. Триумф! Я поступил! Прыгаю от счастья. Родители обнимают. Гордость. Удовлетворение.
Композиция закончилась и всё почему-то затихло. На заднем фоне появился шум ветра и шелест травы. По лицу пробежался ветер.
Я открыл глаза и от неожиданности свалился на спину.
Вокруг меня была зелёная трава, голубое небо, ясный день. А в метре от меня, задом ко мне, но повернувшись мордой в мою сторону, стояла, лениво что-то пережёвывая, белая в чёрных пятнах корова. Она посмотрела на меня равнодушным взглядом и надула пузырь розовой жевательной резинки. Тот лопнул и заляпал ей всю морду, но она лёгким движением языка всё слизнула и засунула назад в рот.
- Чё смотришь? — спокойно низким голосом спросила она.
- Я так… — только и ответил я.
- Тебя Кирилл что ли послал? — продолжила она.
- Не знаю, — не уверено ответил я. — Может быть.
- Ну, тогда имей в виду, — на этом месте она полностью повернулась ко мне передом, — доить меня больше не надо. Я сама с этим разобралась.
- Да я то что…, — я попытался оправдаться, но она не дала мне закончить мой несвязный поток слов.
- В общем, я теперь совсем самостоятельная корова, и мне никто ненужен. Так и передай своему дружку!
После этого она повернулась ко мне правым боком и направилась спокойно куда-то в сторону, бурча себе под нос:
- А то ходят тут всякие, за соски цепляются, не оторвать потом. Тоже мне! Нашёл себе корову отпущения
Я помотал головой, и наваждение быстро исчезло, сменившись кухней Миши…