С моим сумасшедшим режимом, с постоянной работой над картинами, я исхудал и ослаб. Связи с внешним миром у меня не было практически никакой. Я только иногда заказывал доставку еды на дом и пару раз встречал Клавдию Ивановну на лестничной клетке. Она вздыхала по поводу того, как я исхудал и перестал следить за собой, я же на это внимание не обращал. В душ ходил только, когда уже не было мочи терпеть. Бриться перестал, зубы чистить — тоже. Вся эта рутина теперь вызывала у меня раздражение, и мне не хотелось отвлекаться на подобные мелочи — я чувствовал, что каждая минута дорога, надо работать.
При всём этом я стал видеть странные, очень живые сны, которые, впрочем, я достаточно быстро забывал. Засыпал я тогда, когда уже больше не мог работать, а проснуться мог в любой момент, и как только просыпался, снова брался за краски, не обращая внимание ни на освещённость комнаты, ни на собственный голод.
Однажды мне приснился сон, который очень хорошо запомнился. Мне снилось, что я стою посреди двора какого-то дома. Над головой виноградник, сдерживающий лучи палящего солнца, под ногами — маленькая кирпичная дорога. Жарко.
Я иду по двору и думаю о том, что, если бы Серёга был со мной, ему бы тут понравилось — он всегда любил тепло. Сразу же после этого появляется Серёга. Он как живой, как настоящий: стоит передо мной и озирается по сторонам.
- Где это я? — спрашивает.
- Ты со мной во дворе, — отвечаю я.
- А, — реагирует он.
- Присядем? — предлагаю я, показывая на край крыши под ногами.
- Ну, давай, — соглашается Серёга.
Сидим с ним на крыше и болтаем ногами. Впереди плещется море, а солнце садится за горизонт. В небе летают чайки. На пляже ни души, тишина, только шум волн и ветра.
Серёга настолько реален! Это же так просто и очевидно! Он же вот, он никуда никогда не девался! Я гляжу на него, и на душе от его присутствия мне становится тепло.
- Ну, как ты там? — спрашиваю по-дружески я.
- Да кайфово всё. И тёлочки тебе бесплатные, и реки бухла…
- Ты в рай попал? — улыбаясь, спрашиваю я.
А он в ответ хмыкает:
- Димка, ты же знаешь, что рая не существует.
Я делаю глоток из бутылки с хересом, прямо из горла, и передаю ему. Он прикладывается и за пару глотков осушает всю бутылку.
- А что тогда есть?
- А ничего нет! — уверенно говорит он, вытирая рот тыльной части правой руки. — Пустота сплошная. Рассеивание.
От этой фразы мне становится грустно. Столько лет жизни потрачено, столько работы проделано, столько картин написано, столько сил приложено, и на что?! На пустоту, которая ждёт меня в конце.
- Так а откуда же тогда тёлочки и бухло? — не понимаю я.
- Так каждый в пустоте получает то, чего хотел всю свою жизнь, сечёшь? — Серёга игриво подмигивает мне и жадно прикладывается к бутылке портвейна.
Я задумываюсь, болтая ногами в фонтане на площади какого-то средневекового города. Мы с Серёгой в коротких футболках, нежимся на солнышке, не обращая внимания на толпы прохожих. Вода брызгает и освежает. Впереди парень жонглирует ножами, привлекая внимание туристов. Рядом с ним — мим пытается выбраться из невидимой комнаты. Он кричит и испуганно смотрит на людей, но никто на него не обращает внимание.
- Фонтан желаний? — спрашиваю я.
Серёга кивает:
- И всё-то ты уже знаешь! Интересно, откуда?
Я задумываюсь, пытаясь вспомнить, откуда я это знаю. Перед глазами всплывает мутный образ девушки… Детали её лица не видны, могу только вспомнить общие очертания, ощущения и запах. Кажется, Алина… Или Дагни? Как можно путаться в таких двух разных именах?!
- То ли Дагни, то ли Алина…
- Дагни — это хорошо, — заключает Серёга и хлопает меня по плечу. — Не отпускай её. Она тебя ещё выручит, вот увидишь!
- Откуда ты-то это знаешь? — удивляюсь я и вопросительно гляжу на него.
Я даже и не заметил, как мы переместились на детскую площадку. Теперь я раскачиваюсь на качелях, делая резкие движения ногами и подаваясь всем телом то вперёд, то назад. Серёга делает тоже самое, рядом со мной, только на других, более хлипких, качелях с ржавой цепочкой.
- Там, откуда я пришёл, всё очень просто и понятно, — легко бросает он, взмывая ввысь.
- Может, мне тоже туда надо дёрнуть? — кричу я, несясь за ним.
- Нет, Димка, — важно качает он головой, возвращаясь назад. — Тебе пока рано. У тебя ещё краски не закончились.
Я резко открываю глаза. Я проснулся.
Протираю глаза. За окном прорезается рассвет.
Этот сон! Он такой живой! Такой настоящий! Надо срочно его зафиксировать. Что там было? Сергей? Дагни? Качели? Что-то было про краски…
Вскакиваю с кровати, хватаюсь за карандаш и блокнот. Делаю наброски нескольких эпизодов: сад, крыша, море, фонтан, качели… Кажется, там был образ той девушки. Той, которую я обязательно должен найти, но которую уже почти не помню. Если только я смогу её вспомнить, то, возможно, я обрету свободу от всего этого…
Но, к сожалению, сон быстро рассеивается и теряется вместе с образом девушки.
Разочаровано откладываю карандаш. Сижу несколько секунд, пытаясь вытащить из себя ещё хоть что-нибудь. Но ничего не получается.
Вздыхаю.
Пять утра. Сходить на кухню, выпить чаю, съесть пару кусков вчерашней пиццы и за работу!