С тех пор, как мне в первый раз приснился тот сон с вертолётом, Дагни как будто и след простыл. В квартире не осталось даже её запаха, и ничто не указывало на то, что она когда бы то ни было существовала, за исключением того портрета, который я написал. Даже номера её мобильного телефона у меня не осталось в адресной книге — как будто кто-то удалил его и стёр всю историю звонков. Я попытался по памяти восстановить номер, но куда бы я ни звонил, оператор механическим голосом повторял мне, что номер набран неправильно. Было такое ощущение, что я запомнил какой-то несуществующий номер.
Всё это время у меня было ощущение, что она где-то рядом, и что у меня ещё есть шанс её догнать и вернуть. Но надо торопиться, иначе всё пропало. В погоне за её образом, я зашёл в «Розу мира». На кассе сидела девушка с пирсингом в носу и африканскими косичками, лет двадцати пяти.
- Девушка, скажите, пожалуйста, а Дагни здесь? — спрашиваю я.
- Какая ещё Дагни? — не понимает она.
- Ну, может, не Дагни, а Алина.
- У нас таких нет, — качает она головой. — Но у нас есть Буддийские Сутры, если это вам поможет… — улыбается. Пошутила. А мне не до шуток.
- Нет, мне Сутры ненужны. Я ищу подругу, которая пропала.
Девушка с сожалением пожимает плечами.
- У нас никогда не работали ни Дагни, ни Алина.
Я хмыкаю и замечаю:
- Ну, вы, наверно, недавно тут работаете, поэтому не знаете?..
- Нет, я тут давно работаю, — уверенно возражает девушка. — Я тут уже пять лет работаю. И у нас никогда не работали ни Дагни, ни Алина.
- Ну, может быть, она под другим именем тут работала… Её уволили примерно четыре месяца назад, — вспоминаю я.
- Нет, — качает головой девушка, — у нас никого не увольняли за последний год. Вас, наверно, обманули, молодой человек.
Вглядываюсь в глаза девушки и читаю, что она говорит правду. Она действительно ничего не знает о Дагни, и не обманывает по поводу увольнений.
Ошарашенный и задумчивый я выхожу из магазина, когда раздаётся звонок на мобильный телефон. Не глядя на то, кто звонит снимаю трубку и спрашиваю:
- Дагни, это ты?
- Нет, Дмитрий Валерьевич, это Софья.
- А… Здравствуйте! — с меньшим энтузиазмом отвечаю ей. — Что стряслось?
- Вам нужно прийти в «.» и забрать свою трудовую книжку. Игорь Анатольевич подписал приказ о вашем увольнении в связи с нарушениями дисциплины.
- Да, хорошо, — только и отвечаю я. — Потом зайду.
Кладу трубку.
В любое другое время меня бы эта новость расстроила, но не в этот раз. В этот раз мне плевать, так как есть проблемы посерьёзней, чем потеря работы…
Прокручивая эпизоды из своих отношений с Дагни, я решил посетить места, в которых мы бывали. Одним из таких был Дом Кино. Для того, чтобы попасть в зал пришлось купить билет на какой-то арт-хаусный фильм за двести пятьдесят рублей.
Прохожу внутрь, нахожу места, на которых мы тогда вместе сидели, сажусь, жду, оглядываясь по сторонам.
Ничто не говорит о том, что Дагни тут была. Зрителей в зале немного, но никого знакомого среди них нет.
Когда начинается кинопоказ, я вспоминаю первый поцелую. Вспоминаю её запах, её глаза и губы. Вспоминаю её дыхание и то, как между нами пробежал электрический разряд. Всё это кажется таким реалистичным, что на долю секунды Дагни предстаёт передо мной как есть, как тогда… И я уже бросаюсь на неё с объятиями, но она исчезает в дымке, оставляя меня один на один с собой.
Я встаю и выхожу из кинотеатра, поглядывая на людей, остающихся в зале, не ведающих моих проблем.
Через несколько часов я уже на спектакле в БДТ. Мы как-то с ней ходили на один. Купил самый дешёвый билет на «Дядю Ваню», на балконе. Самого спектакля оттуда почти невидно, но зато всех зрителей можно разглядеть легко. Сижу с театральным биноклем и изучаю. Может быть, так смогу найти Дагни?
Прямо за мгновение до того, как свет гаснет, замечаю девушку, похожую на Неё. Отсюда плохо видно, даже с биноклем, поэтому надо до неё добраться. Она сидит в партере, в раз, два три… десятом ряду, по середине с каким-то незнакомым мужчиной.
Встаю и торопливым шагом выхожу, а спектакль начинается. Спускаюсь по лестнице и подхожу к двери. У двери стоит консьержка.
- Спектакль уже начался, — недовольно говорит она мне. — Какой у вас билет?
- Мне надо просто спросить, — не знаю, что ей ответить, поэтому говорю как есть.
- Ваш билетик! — воинственно шикает она мне.
- Вот, — протягиваю свой билет, и пока она его изучает, проскакиваю ей за спину, открываю дверь и врываюсь.
- Молодой человек, ваше место на балконе! — шикает она, следуя за мной, но я не останавливаюсь.
Я иду целенаправленно к десятому ряду, подхожу с боку зала. А спектакль уже во всю идёт.
- Если вы сейчас же не покинете зал, я вызову охрану, — со злостью говорит мне консьержка, дёргая меня за рукав.
- Дайте мне минуту, — отмахиваюсь я от неё, а сам вглядываюсь в сидящую девушку.
Отсюда до конца всё равно не видно, но очень похожа.
- Дагни! — зову её со своего места, но она не реагирует. — Дагни, это я!
- Ну, всё, молодой человек, — злится консьержка и хватает меня за руку.
Я выкручиваюсь и начинаю пробиваться через зрителей к девушке.
- Это возмутительно! Что вы себе позволяете?! — причитает женщина, через которую я перешагиваю.
- Простите, я только спросить…
- Парень, куда ты лезешь? — шикает мужчина.
- Да что же это такое?!
- Держите его, — сдавленным голосом призывает консьержка.
А мне остаётся совсем ничего. Ещё пара зрителей, и я там. За чёлкой девушки не видно её лицо, но и пряди волос так же спадают, и осанка та же. Не уж то я её нашёл?
- Дагни! — всё громче и громче зову я. — Дагни, это я!
И в момент, когда до неё остаётся только двое зрителей, кто-то хватает меня за штаны. Я не вижу, кто это, да и не хочу видеть. Вырываюсь и падаю на колени зрителей.
- Это возмутительно! — причитает бабушка, на колени которой я плюхнулся.
А руки сзади уже хватают меня за щиколотку правой ноги. Я тянусь к Дагни, а она, как будто не обращает на меня внимание.
- Алина! — громко во весь голос кричу я, и тяну к ней руку.
Только теперь она повернулась, и стало ясно, что это не Она. Я смущён, а руки сзади меня подхватываю и утаскивают вначале из ряда, а потом из зала. Я не сопротивляюсь.
- Что за бузотёр такой?! — восклицает консьержка.
Она стоит напротив меня, а держит меня за руки за спиной полноватый, но крепкий охранник. Мы стоим в прихожей.
- Русский язык не понимаешь, что ли? Правила приличия для тебя не писаны?!
А я только молчу, и даже ничего не говорю. На глазах наворачиваются слёзы. Консьержка ещё несколько минут меня отчитывает, грозит милицией, но в итоге смягчается.
- Ладно, Коля. Отпускай его. Я думаю, он уже осознал свою вину. Пусть уходит.
Коля меня отпускает, и я, потирая руки, направляюсь к выходу из театра.
- Попробуй мне только чего-нибудь ещё такого выкинуть! — грозит консьержка.
Я только киваю ей в ответ, открываю дверь и выхожу из театра.
В течение нескольких дней я всё ещё пытался найти Дагни, посещая все места, в которых мы были и проверяя все адреса, которые могли прийти в голову, питаясь только на ходу. Вот кафе, в котором мы встретились в первый раз… только тут уже даже меню сменилось. Вот выставочный зал, в который мы ходили… только выставка уже другая. Вот музеи, вот рестораны… Всё тщетно и всё другое. По вечерам я возвращался усталый домой и без сил засыпал, но каждый раз мне снился один и тот же дурацкий сон с закатом, Дагни и Кириллом на вертолёте. И каждый раз я оказывался совершенно беспомощным и совершенно один.
С каждым днём Дагни всё сильнее и сильнее отдалялась от меня. Я чувствовал, что не смог её догнать и впал в отчаяние, продолжая искать её на автомате. И ничто в этом городе не указывало на её существование. Только её портрет, висящий в моей комнате, подсказывал мне о том, что она есть или хотя бы когда-то существовала. Он говорил мне о том, что я должен её помнить, чтобы ни случилось. Почему-то это очень важно. Я должен её помнить, иначе просто потеряю себя…