- Так откуда же ты такой взялся? — спросил я у Вано, когда мы уже съезжали с Пулковского шоссе в сторону аэропорта.
Тот покосился на меня и с хитрой улыбкой ответил:
- А по твоему откуда люди берутся? Разве тебе мама в детстве не рассказывала? Хочешь, чтобы я тебе в подробностях описал?
Я усмехнулся.
- Нет, что ты. Я имел в виду, как ты в банк на работу устроился?
- Это долгая и неинтересная история, которую я не хочу тебе рассказывать, — отрезал он.
- Ну, не хочешь — как хочешь, — с некоторой обидой в голосе произнёс я. Вано лишь усмехнулся в ответ.
За время нашей короткой поездки я каким-то образом уже успел привыкнуть к его категоричности и резкие высказывания стал постепенно пропускать мимо ушей. В его манере было что-то очень знакомое, к чему мне было очень легко привыкнуть. Мой мозг отфильтровывал весь негатив, в результате чего передо мной вырисовывалась фигура непростого человека, со своими тараканами, но человека, с мнением которого хотелось считаться…
Надо сказать, что в тот день я в определённой степени рисковал: поехать в аэропорт на своей машине — неоправданная глупость, так как свободных парковочных мест могло и не оказаться, но то ли мне хотелось испытать судьбу, то ли я настолько на всё наплевал, то ли просто слишком закрутился, а об этой опасности задумался только когда подъехал к шлагбаума. Я взял билет и въехал на парковку. Скрестив пальцы и с некоторым замиранием в сердце, начал искать место. Вано, по-видимому, заметил панику в моих глазах, поэтому усмехнулся и успокоил:
- Не думай о парковочном месте. Просто езжай туда, куда считаешь нужным — там оно и появится.
Я поморщился и вопросительно посмотрел на него:
- Как это?
Он с холодным пронизывающим взглядом лишь ответил:
- Ты знаешь как. Не мне тебя учить.
Его фраза показалась мне дурацкой отмазой. Я не знал как. Не знал, поэтому мне ничего не оставалось сделать, кроме как плюнуть на Вано и на всю эту ситуацию, откинуть от себя эту и все другие мысли и двигаться вперёд в поисках свободного места. Неожиданно я почувствовал правой стороной лица, что оно действительно есть и, подчинившись инстинкту, повернул при первой же возможности, и «вуаля»!
- Я же говорил, — вальяжно бросил Вано, вылезая из машины.
Не теряя ни секунды (регистрация на самолёт должна была закончиться уже минут через десять), я достал сумку из багажника, быстро закрыл машину и, поставив её на сигнализацию, направился в аэропорт. Вано шёл чуть впереди, у него не было с собой вообще никаких вещей. Он глянул на меня из-за своего плеча и кинул мне:
- Зачем тебе столько барахла? Выбрось!
- Что значит выбрось? — посмеиваясь спросил я. — Ты с дубу рухнул? А в чём я там буду ходить? А спать? А есть чем?
- Тебе это всё ненужно, поверь мне, — не оборачиваясь в мою сторону выдал он. — Там, где ты выйдешь, это тебе не понадобится.
Эта последняя ремарка меня смутила, но я не хотел на ней зацикливаться, поэтому просто отмахнулся от неё, и поспешил внутрь.
- Все сумки — на ленту, все металлические предметы — в коробку, — усталым голосом проговорил усталый человек в серой форме у входа в аэропорт.
Я послушно выполнил его указания. Вано же, ничего не выкладывая и даже ни на секунду не останавливаясь, просто прошёл через металлодетектор, и тот даже не подумал пикнуть, чем вызвал подозрения и вопросы у охранника.
- Вы куда? — перегородил он дорогу.
- На самолёт, не видно что ли? — резковато ответил Вано, чем немного шокировал охранника.
- Без вещей?
- Без вещей. Какая-то проблема? Мне нужно было захватить с собой калаш и подствольный гранатомёт?
Охранник в недоумении посмотрел на Вано, после чего расплылся в улыбке и, посмеиваясь, пропустил его.
Когда я проходил через металлодетектор, он подло запищал. Охранник переключился на меня и с серьёзным видом начал проверять меня ручным детектором.
- Всё вынули из карманов?
- Да.
- Это?
- Запонки. Тут ремень. Цепочка с крестиком…
- Хорошо. Проходите.
Так же достойно держать себя, как Вано, у меня не получалось. Я взял все свои вещи, надел и распихал по карманам. Мы направились на второй этаж, а Вано начал монолог:
- Думаешь, они заботятся о людях? Все эти: «В вашей сумке есть дезодорант, а жидкости с собой брать нельзя» или «снимите, пожалуйста, носки» — ничего общего с безопасностью не имеют! — с видом преподавателя втирал он. — Это всего лишь изображение «борьбы с терроризмом» на фоне увеличения контроля над людьми. Если террористу нужно захватить самолёт, он не будет брать с собой на борт напалм, ножи и гранатомёт. Он скорее купит нужные ингридиенты в Дьютике, а недостающие купит у стюардессы вместе с сандвичем за 99 рублей.
Эта мысль меня удивила своей очевидностью и простотой, однако в голове сразу же созрел контр-довод: если вообще никого не проверять, то возможности для террористов будут более широкими — однако перебивать его я не решался.
- Это как борьба с пиратством, — продолжал он. — Программы и фильмы крадутся вне зависимости от того, какая защита на них устанавливается. Защита нужна только для того, чтобы произвести впечатление на пользователя и успокоить, мол: «у тебя продукт настоящий, никто его не украдёт, компания заботится о твоей безопасности» — но этим же и напоминают: «с другой стороны, бояться есть чего! Если бы не мы, если бы не наша забота, если бы не наш тотальный контроль, не наши тиски и ваши унижения, злые дяди натворили бы много гадостей».
Что-то в его фигуре стало меняться, пока мы поднимались по ступенькам, появился напор, энергетика, подача. Неожиданно этой его тираде захотелось поверить, неожиданно захотелось идти за ним…
- И все, ведь, верят, — с чувством рассказывал Вано, — никто не задумывается о том, почему с ними происходит то или иное событие и кому это может быть выгодно — всё это из-за лени и снижающегося уровня грамотности. Но всё это совершается осознанно и с конкретной целью группой, стоящей выше других. Людишек надо держать в страхе и не давать им думать — только так ими можно управлять.
Он остановился между этажами посреди ступеней, чуть выше меня и, театрально тыкая в меня пальцем, заключил:
- Запомни: страх и глупость — гарантия управляемости. Чем умнее, бесстрашней и сплочёней народ, тем сложнее ему запудрить мозги.
- Зачем ты мне обо всём этом рассказываешь? Я политикой не интересуюсь! — с нахальной улыбкой парировал я.
- Это жизнь, друг мой! Никакой политики — обыкновенная жизнь, — философски заключил он, и мы продолжили своё движение к регистратуре.
На втором этаже, на посадке, нас ждал ещё один пункт контроля, на котором зачем-то помимо всего прочего нас попросили снять пиджаки и обувь, и положить их на ленту, что вызвало приступ нескрываемого смеха у Вано. Снимая свои ботинки, он ехидно взглянул на меня, как бы говоря: ну, видишь? Я усмехнулся. Действительно всё это выглядело нелепо.
- Будьте добры, откройте сумку, — обращаясь ко мне, проговорила строгая девушка в униформе.
- Хорошо, — недоумевая, ответил я, и, стоя в одних носках на зелёном ковролине, открыл и показал.
- Что там? — поинтересовался Вано и подбежал поближе, пытаясь заглянуть в сумку. — Девушка, вас там что-то заинтересовало? Игорь, не уж то ты захватил с собой вибратор?
Я усмехнулся, а девушка строгим взглядом пронзила шутника и попыталась пресечь его приколы:
- Вы мне тут пошутите! Обыск затяну, и вы вообще на свой самолёт не попадёте!
- Девушка, не будьте такой серьёзной, — с улыбкой, извиваясь, ответил Вано. Произнося эти слова, он стал каким-то шёлковым и добродушным. — Ваша работа в вас убивает человека! Относитесь к жизни проще — она у вас одна единственная! А рабочих дней — так много…
Девушка фыркнула и пропустила нас. Я надел ботинки, взял свои вещи, и мы направились дальше.
- Про вибратор это ты круто! — шепнул я Вано. Тот ничего не ответил, а только улыбнулся.
На весь аэропорт объявили о том, что регистрация на наш рейс заканчивается. Я заторопился, а Вано, лениво зашагал по направлению к регистратуре. Казалось, на самолёт он особенно и не спешил.