Я взял новый холст, взял кисточку и поставил большую голубую точку прямо по середине. На этом у меня закончились краски.
Я несколько недель подряд, написал штук десять картин, ведя абсолютно затворнический образ жизни. Последние картины писал тем, что осталось, из-за этого цвета в них получились неестественными и странными. Но это вполне соответствовало их настроению: человек в комнате с мягкими стенами, длинные металлические коридоры, синяя смерть и белая жизнь… Но теперь я не мог ничего писать — все краски закончились.
Я бреду по квартире, убеждаясь в том, что их действительно больше нигде нет, машинально поднимая книги, переворачивая стулья и подушки на диване. Я даже заглянул в холодильник. То, что еда давно закончилась вместе с наличностью, которой я обычно расплачивался за доставку, и я питаюсь последние дни сухими хлебцами, сухарями и остатками подсохшей колбасы, меня совершенно не смущает и не заботит. А вот то, что краски закончились — это проблема. Я не могу удовлетворить свою жажду фиксирования, не могу теперь рассказать свою историю неизвестному наблюдателю, не могу до конца восстановить всю картину и найти Её.
Деньги должны быть на карточке, просто всё это время было не до походов за покупками.
Я достаю кошелёк, и не переодеваясь, иду прямо в тапках, пижаме и халате на улицу, накинув на себя только шарф — зима всё-таки. Ближайший магазин с красками, к сожалению, находится у другой станции метро. Иду до метро. Люди озираются на меня с недоумением, как будто видят сумасшедшего. Нет, я в порядке. Просто у меня другие жизненные приоритеты.
По дороге к метро замечаю однотипные объявления на столбах. Там написано «Помни меня. 23571113» и подпись: «Д.». Это, наверно, какой-то новый вид секс-услуг — весь Питер обклеен похожими объявлениями, только с чуть большей информацией о девушках, которых надо помнить. Обычно это какая-нибудь Жанна скучает или хочет весело провести время. Тут объявления достаточно бестолковые — не имени, никакой информации. Если бы я его оформлял, я бы его составил по-другому, другим шрифтом, отформатировал бы иначе, и, конечно же, добавил бы имя девушки. Например, Дагни или что-нибудь ещё романтичное и загадочное.
Неожиданно в толпе, движущейся ко входу в метро, замечаю знакомый силуэт. Кажется, я знаю эту девушку. Не уж то Она?! Не уж то та самая?! Девушка из моих снов…
Потеряв всякий контроль над собой, бегу за ней, расталкивая ни в чём неповинных людей, даже не думая извиняться. Тянусь к ней, хватаю за левое плечо.
- Девушка! — кричу ей вслед.
Первый раз за длительное время слышу свой голос. Он охрипший и севший. Кажется, моё затворничество с жёстким режимом на пользу не пошли. Впрочем, какая разница?!
Девушка поворачивается ко мне с нескрываемым испугом и удивлением.
- Вы что себе позволяете?! — возмущается она.
Не она.
- Простите, — сипло, потухшим голосом выговариваю я.
Не обращая внимание на крики и кудахтанье девушки, иду ко входу в метро.
У турникета использую свою карточку и захожу на эскалатор. Еду вниз, глядя на унылые лица людей вокруг, которые преобразуются в удивлённые при моём виде. И чего они тут увидели необычного?!
Неожиданно замечаю знакомое лицо девушки, поднимающейся на встречу на параллельном эскалаторе. Она!
Встрепенулся и теперь высматриваю её внимательней, держась за поручень двумя руками.
Она подъезжает поближе, и становится понятно, что это не Она.
Уже внизу, сажусь в вагон и смотрю по сторонам. Слева раздаётся звонкий, до боли знакомый смех. Её смех!
Гляжу в её сторону, но не вижу. Прохожу по вагону, заглядывая в лица людей, иду на звук. Но нигде нет.
Наверно, послышалось.
Встаю напротив дверей.
Какой-то кретин наклеил дурацкие бумажки на стекло дверей. Тоже совершенно не информативно. Ерунда какая-то! «Будь со мной. 23571113. Д.». Бред какой!
Срываю бумажку с двери как раз в тот момент, когда поезд подходит к нужной мне станции.
Выхожу и иду к эскалатору.
На полу нарисованные объявления. Эти всё испоганят, дай только им волю! Что на этот раз?
«Помни меня, поймай меня, пойми меня». Тот же телефон, тот же инициал в конце.
Какая-то назойливая реклама.
Поднимаюсь по эскалатору. На каждом фонаре наклеена какая-нибудь дурацкая бежевая бумажка с подобной рекламой: «Дыши», «Будь здесь и сейчас», «Я рядом», «Найди меня» и даже «Проснись». Срываю их одну за другой, чтобы не портили общественное пространство. Складываю в карман халата.
До магазина красок рукой подать — от метро минут пять ходьбы.
Выхожу из метро и машинально беру рекламную листовку, которую мне настойчиво суёт незнакомый парень. Листовку кладу в карман с бумажками и бреду до магазина, лавируя в толпе людей, одетых по-зимнему. Хоть на улице и холодно, и снег уже лежит, но я на холод внимание не обращаю.
Захожу в магазин.
- Здравствуйте!
Киваю в ответ.
- Мне вон те краски, — показываю пальцем на акварель «Белые ночи». — Сколько есть?
Продавец в растерянности смотрит на меня и не сразу понимает, о чём я говорю. Затем заглядывает за прилавок, копается там какое-то время и, возвращаясь назад, отвечает:
- Двадцать две, если не считать ту, что на витрине.
- Дайте тогда все, двадцать три штуки, пожалуйста.
Продавец удивляется, но кивает и достаёт из под прилавка коробки. Одна, вторая, третья… Отсчитывает двадцать две, добавляет ту, что на витрине. Пробивает.
- С вас шестьдесят семь тысяч девятьсот сорок два рубля, — показывает он мне калькулятор.
Я достаю кошелёк, карточку и протягиваю ему.
Пока он возится с карточкой и пробивает товар, я машинально достаю рекламную листовку, которую мне дали у метро. Смотрю на неё.
Это, оказывается, не просто листовка. Это бежевый кусочек бумаги с надписью от руки в центре.
Читаю надпись и мне становится не по себе. Меня качает, я хватаюсь за стойку, но уже не могу удержаться, падаю, цепляясь на пути к полу за шкаф с кисточками и холстами, из-за чего всё летит вниз, вместе со мной.
Я на полу, укрытый повалившимися на меня товарами, я уплываю в темноту.