Выход в астрал

Несколько дней я приходил в себя, и вот уже стал лучше чувствовать и адекватней вести. Воспоминания о прошлых жизнях в моём сумасшествии как будто канули в пустоту, зато воспоминания о реальном мире начали возвращаться ко мне. Только где-то на подсознании появилось и теперь никуда не девалось непонятное ощущение пребывания у моря… Но об этом я никому не говорил, да и сам старался не думать об этом.

Доктор Меньшов, видя улучшения, не мог никак нарадоваться на то, что я пошёл на поправку. Каждый раз, как встречал меня, расплывался в самодовольной улыбке. Он конечно, пока всё ещё опасался, что я уплыву назад, в глубину своего мира иллюзий, но надеялся на лучшее, объясняя моё текущее состояние тем, что я внутри себя смог побороть «.» и вернуть себе веру в этот мир. Возможно, конечно, это временно, но это уже большой успех.

Лиана навещала меня чуть ли не каждый день — доктор считал, что она оказывает на меня положительное влияние, поэтому позволял быть со мной по несколько часов в день. Я начал вспоминать как страстно любил её, начал вспоминать, как наши отношения с ней зарождались и развивались, какие планы у нас были. Я стал вспоминать практически всё из своей прежней жизни, и это мне давалось с легкостью. Только тот эпизод с Кириллом, о котором мне рассказывали, я пока никак не мог поднять в воспоминаниях. Всё, что было мне доступно — это наша ссора с Лианой. Доктор говорил, что раз пока оно само не идёт, ворошить и не стоит — я, дескать, ещё и не готов к этому воспоминанию…

Лиана сияла, ухаживая за мной и видя, что я всё больше вспоминаю и в целом достаточно быстро иду на поправку. Нас снова захлестнула волна любви и страсти. Пару раз нам даже удалось уединиться в палате и заняться сексом. Я уже даже забыл, каково это…

• О, Мэтью, как же здорово, что ты снова со мной, — вздыхала Лиана, лёжа обнажённой у меня на плече под одним со мной покрывалом в постели. — Я так скучала…
• Я тоже… скучал, — отвечал я, целуя её в лобик. — Я тебя люблю, моё солнышко!
• Я тебя тоже люблю, — отвечала она, после чего мы, конечно же, продолжали валяться и целоваться, пока не подходило время окончания свидания…

Всё это стало напоминать маленький игрушечный рай: никаких тебе проблем, никаких ссор и стрессов. Только есть, спать, заниматься сексом и общаться с теми, с кем хочется. Жизнь налаживалась, воспоминания о прежних линиях стирались, оставалась только эта линия благополучия и счастья, и… ощущение моря на подсознании. Однако доктор Меньшов предупреждал меня о том, что праздновать ещё рано:

• Мэтью, мы бы давно тебя уже выпустили, но пока у нас нет оснований утверждать, что шизофрения прошла окончательно.
• Но я уже здесь. Я с вами. Я помню себя, а от тех галлюцинаций не осталось и следа! — восторженно заявлял я.
• Это замечательно, — подтверждал доктор. — Действительно, все симптомы выздоровления на лицо. Но мы не избавились от причины болезни. Тебе нужно вспомнить, что её вызвало и уничтожить сами корни. Иначе в один из дней у тебя опять может случиться приступ, и тебя опять засосёт в миры фантазий. Но прежде чем избавиться от этих корней, тебе нужно убрать множественные зацепки из своего прошлого.
• И как же мне это сделать?
• Есть одна техника… Во время твоего бессознательного состояния я в образе Кирилла даже сумел тебя ею немного обучить. Тебе надо пересмотреть тот эпизод с Кириллом и пережить его ещё раз. Только сделать это надо как можно более отстранёно, аккуратно и, конечно же, под моим присмотром. Но прежде, чем перейти к этому эпизоду, мы с тобой должны поупражняться на других…

После этого доктор начал заниматься со мной лично по своей технике каждый день. Он готовил меня психологически, помогая выкопать из прошлого самые болезненные эпизоды и научиться глядеть на них со стороны зрителя, а не участника. Он хотел, чтобы я при столкновении с проблемой не погружался в неё с головой, а мог бы объективно на неё взглянуть. Если бы я этому научился, то даже вернувшись в свой мир фантазий, смог бы осознать его нереальность, и всплыть на поверхность, вернуться назад — утверждал доктор Меньшов.

Прогресс у меня был на лицо. Возможно, это происходило благодаря тем упражнениям, которыми я занимался с подачи доктора в своей «.» — наверно благодаря им у меня на подкорке отложилось ощущение нереальности всего происходящего. Возможно, у меня был просто врождённый талант к умению отстраняться. А возможно, дело было в моём желании выздороветь, стать нормальным членом общества и жить с Лианой в мире и спокойствии…

• Да, я помню, — рассказывал я доктору. — Был один такой эпизод. Мне было десять лет. Моя мать была чем-то жутко расстроена и озабочена. Я пытался понять, что не так — не я ли её обидел. А тут ещё под ногами этот её дурацкий невоспитанный пёс, долматинец Брайан крутился — стонал и лаял, выклянчивая еду, как будто его месяц не кормили. Ну, и я его немного отпихнул в сторону ногой. Не больно, не агрессивно — просто подвинул в сторону, чтобы не мешал. Тот огрызнулся, а мать вспылила, крикнула: «не трогай мою собачку» — и дала мне затрещину по голове.

В душе защемило, стало жалко себя за произошедшее. Образы всплыли самостоятельно и бесконтрольно, и пробудили дремавшую обиду.

Доктор внимательно выслушал и, когда я закончил, заключил:

• Ты сейчас понимаешь, что это было сделано ею под влиянием эмоций?
• Да, но я-то в чём виноват? В том, что отодвинул её назойливую собаку?
• Нет, в том, что ты в тот момент был рядом и дал повод. Поставь себя на её место. Взгляни на всю эту ситуацию с её стороны. Закрой глаза. Сделай глубокий вдох и выдох. Переместись в тот эпизод. Ощути, что стояло за поступком твоей матери.

Спокойный голос доктора помогал отстраниться от всего и взглянуть на ситуацию объективней.

Мамой управляли эмоции. Она, конечно же, не хотела мне зла — ни одна мать, наверно, не хочет зла своему ребёнку. Но и другого выхода у неё не было. Проблемы с работой, проблемы с деньгами, депрессия. Конечно же, тяжело оставаться камнем в этой ситуации. А ещё я тут, не помогал, а только усугублял ситуацию своими действиями. Я понял её и простил. И через это понимание и прощение, я изменился сам. Надо было поступить иначе. Надо было обнять её и успокоить. А я был раздражён её псом, думая только о себе, и из собственной злости пнул его…

Шаг за шагом доктор помогал мне пересмотреть зацепки из своей жизни и освободиться от них. Пересматривали мы меня по нескольку часов в день в течение двух месяцев. В результате этих упражнений я стал чувствовать себя значительно свободней и полным энергии. Казалось, я сбросил с себя громадный тяжеленный груз. Лиана говорила, что у меня разгладились морщины, и я помолодел. Само моё отношение к жизни так же изменилось. Теперь я наслаждался каждой секундой, глядя на происходящие события более отстранёно. Я восхищался миром вокруг себя и каждый день открывал для себя что-то новое — только в детстве у меня были похожие ощущения.

Лиана стоически терпела всё это моё лечение и, будучи верной девушкой, готова была идти до конца, хотя по ней уже было видно, что такая жизнь ей надоела, она хотела вернуться к норме, но пока мне об этом не говорила, боясь ухудшения моего здоровья. Для того, чтобы помочь ей и пойти на встречу, я стал просить доктора Меньшова поскорее перейти к эпизоду с Кириллом. Он отказывался наотрез, аргументируя это тем, что я пока не готов.

Прошёл ещё один месяц упорной работы, каждую неделю которого я просил перейти к эпизоду, но доктор Меньшов не соглашался ни в какую. Во мне стала нарастать злоба и раздражение. Мне казалось, что он специально это делает — чувствовал себя я уже отлично, и не было ни одной причины, по которой мне нужно было бы оставаться в больнице.

Однажды, Лиана навестила меня как всегда после пяти часов. В этот раз она была в солнцезащитных очках. Я не очень понимал, какое сейчас время года, но очки в отделении казались совершенно ненужным элементом.

• Что случилось? — спросил я у неё.
• Ничего, — попыталась она мне соврать, стараясь отвечать оптимистичным голосом. Но меня обмануть было невозможно — я знал, что что-то тут не чисто.
• Зачем очки?
• Просто.
• Сними, пожалуйста, хочу взглянуть в твои прекрасные глаза.

Лиана покачала головой.

• Не хочу.
• Лиана, я начинаю переживать. Что случилось? — стал волноваться я.

И тут она не выдержала и на повышенных тонах начала мне высказывать:

• Ничего не случилось. Жизнь случилась. Это ты тут живёшь в своей консервной банке, тебе не надо ничего делать и никуда ходить. А я живу в жестоком грубом мире, полном зависти и злости.
• Ты же знаешь, что я не выбирал этот путь… — попытался оправдаться я.
• Но и не очень торопишься сойти с него, судя по всему! Ты в норме уже три месяца! Уже три месяца каждый день я прихожу прямо с работы к тебе и провожу с тобой несколько часов, а потом домой, где шаром покати! Ты знаешь, что единственное, что у меня сейчас лежит в холодильнике — это проросшая морковка? Я устала, Мэтью! Я очень устала.

Я обнял её и решил больше ничего не говорить.

Наше свидание в тот вечер закончилось раньше положенного, очки она так и не сняла, и не объяснила мне, что же случилось. Но это было и неважно — я планировал потом всё разузнать подробней. Но это потом. В тот вечер я решил, что сам всё исправлю.

Я уже был в состоянии сам постоять за себя и вполне мог справиться без доктора Меньшова.

Когда всё отделение легло спать, я, лёжа на своей кровати, закрыл глаза, задышал ровно и стал расслабляться.

Чтобы продвинуться туда, вглубь своей памяти, мне надо обратиться к эпизоду, который я уже пытался пересматривать вместе с доктором Меньшовым. Это та самая мелкая ссора с Лианой во время отпуска на Гавайских островах.

Я вспомнил наш номер в отеле, в мелких деталях: цвет стен, ковёр, кровать, картины, мебель… Я ощутил теплоту воздуха и услышал звук вентилятора. Затем почувствовал привкус во рту. Мы так это делали с доктором Меньшовым.

Передо мной стояла Лиана. Взгляд у неё был злой и полон ревности.

• Знаешь, что?! — воскликнул я в сердцах и удивился тому, как отстранёно звучит мой голос — как будто это вовсе и не я говорил, а персонаж компьютерной игры, которую я только что включил. — Это уже переходит всякие границы! Я никогда и мысли не допускал о том, чтобы тебе изменить, а ты мне всё время устраиваешь эти сцены! Сколько можно?!
• Да потому что ты мне всё время повод даёшь, — зло бросила в ответ она. А я про себя отметил, какими странными стали мне казаться ссоры.
• Всё. Мне надоело, — решительно проговорил я, схватил кошелёк, засунул его в карман брюк и, не говоря больше ни слова, пошёл из номера.
• Правильно! Иди к своим девкам! А меня брось! — прокричала в след Лиана, но я не обратил на неё внимание.

Я хлопнул дверью.

Внутри меня в прошлом всё кипело. Как она может так ко мне относиться?! С чего это она решила, что я её вещь, которой можно распоряжаться?! Что я такого ей сделал? За что она так со мной?! Все эти мысли и вопросы сменяли друг друга, пока я спускался по лестнице и шёл к бару на террасе. Я подошёл к бармену и плюхнулся на стул прямо у стойки.

• Мескаль. Шот, — заказал я, вытащил кошелёк и положил его рядом с собой.

Пока бармен наливал, я обратил внимание на сложенный лист бумаги, выдранный из блокнота, который я случайно вытащил вместе со своим кошельком из кармана. Он меня смутил, так как я его совсем не помнил. Я развернул его и посмотрел на то, что там было написано. Но прочитать текст мне не удалось — это был какой-то незнакомый язык. Точнее он мне почему-то напоминал русский, хотя я его вообще-то и не знал. Прочитать я смог только цифры «041».

Бармен налил мне и протянул стопку. Я хмурясь взял её и осушил одним движением.

• Что, опять достаёт? — спросил меня незнакомый молодой человек, сидящий за стойкой слева от меня. Я по началу даже и не заметил его.
• Ага, — на автомате кинул я, отложил листок в сторону и неожиданно для себя бросился в пояснения — настолько меня опять захлестнули эмоции. — Надоело уже! Вечно эта дурацкая ревность со скандалами. Я, понимаешь ли, слишком вежливо ответил продавщице! Якобы заигрывал с ней и строил глазки! Да что за чушь?! Если я просто улыбнулся незнакомой женщине, то это уже «строю глазки»?!
• Понимаю тебя, — ответил с лёгким иностранным акцентом парень. — У меня так же. То я мало внимания уделяю и слишком в работе погряз, как будто забыв о ней, то слишком много пристаю, не даю передохнуть… И всегда в этих случаях она же «не железная».

Только теперь я уделил побольше внимания своему собеседнику, и отметил на уровне пересмотра, насколько он похож на одного из Кириллов из моих фантазий. Он был коротко стриженным блондином с карими глазами, с маленькими губами, невзрачным носом и острым подбородком. Конечно, этого Кирилла я знал хуже, чем своего, Меньшова — в моём сумасшествии с этим Кириллом лучше был знаком мой воображаемый друг Игорь, но сходства были очевидны. Однако всё это было ясно мне сейчас, а не мне тогда.

• Такое ощущение, что мы говорим об одной и той же женщине, — ухмыльнулся я.
• Они все такие, — хмыкнул он в ответ. — И ничто их не меняет…
• Мэтью, — протянул я ему руку.
• Кирилл, — ответил он рукопожатием.
• Русский, что ли? — поморщился я.
• Да, русский. С этим какие-то проблемы? — огрызнулся он.
• Нет. Просто… где же твоя шапка-ушанка и балалайка? — отшутился я.

Кирилл процедил в ответ сквозь зубы:

• Забыл в номере отеля вместе с медведем…

Я посмеялся из вежливости его шутке, думая какой бы вопрос ему задать, и даже не заметил, как стал утопать в это воспоминание с головой…

• Слушай, — спросил неожиданно я. — А ты не знаешь, что написано в этой записке? — я протянул ему найденную бумажку.
• Знаю, — грозно ответил он, держа бумажку в руках. — И, возможно, тебе это не понравится.
• И что же там? — не воспринимая его слова всерьёз спросил я.
• Здесь написано следующее, — Кирилл откашлялся, после чего с серьёзным видом прочитал вслух и перевёл:

«Сим подтверждаю, что великий князь всея Нью-Йорка Роман Анатольевич, регистрационный номер «К041КХ» превысил вторую космическую и передвигался по городу со скоростью 11,3 километра в секунду. Благодарю его за сие деяние и бью челом. Старший инспектор, раб божий, Джон Смит».

• Бред какой! — улыбнулся я. — И откуда она у меня взялась?!

А на подсознании стало холодно. Такую записку я уже где-то видел… Вот, ведь, совпадения! Или же мой мозг пошалил? Но как он смог всё это выстроить?.. И где-то в глубине, на подсознании, я услышал мудрый и добрый голос доктора, который привел меня немного в чувства: «Не забывай, где ты на самом деле».

• Для кого бред, а для кого — реальный мир, — хитро посмотрел на меня Кирилл, продолжая беседу.
• Сам-то чем занимаешься? — спросил я, поддерживая разговор, засовывая на автомате бумажку в карман штанов…
• Пью, — он сделал паузу и лениво взглянул на меня. — Собственно говоря, давай выпьем.

Я кивнул, и бармен налил мне ещё шот. Кирилл произнёс:

• Предлагаю тост за этих бессердечных бестий, без которых наша жизнь была бы невообразимо скучна.

Он чокнулся со мной, осушил свою стопку с водкой и откусил кусок от солёного огурца, лежащего перед ним на блюдечке. Я удивлённо посмотрел на него и выпил свой мескаль.

• Чего ты удивляешься? — кинул он мне с претензией. — На родине медведей и водки солёный огурец — это не роскошь, а необходимость.
• Просто не знаком с вашими обычаями.
• Давай тогда познакомлю.

Настроение у меня стабилизировалось, я уже расслабился и отвлёкся от проблем с Лианой, хотя мескаль пока в голову вдарил не сильно, и должного эффекта не дал, поэтому я и согласился:

• Давай.

«Будь осторожен» — звучал где-то на подсознании виртуальный голос доктора. Конечно же, я осторожен, что за глупости?!

• Я тебя тогда угощу, — предложил Кирилл. — И не какой-нибудь дрянью типа вашей текиллы, а настоящим напитком. В России это называется «выход в астрал».
• А я после этого не сдохну? — пошутил я.
• Всё будет зависеть только от тебя, — загадочно ответил Кирилл и улыбнулся.
• Ну, давай.
• Серж, — обратился он к бармену, — сделай «астрал», как я тебя учил.

Тот в ответ улыбнулся, кивнул и начал шаманить.

• А что входит в этот коктейль? — поинтересовался я, пока Серж смешивал какие-то жидкости и добавлял соусы.
• Только экологически чистые продукты, — важно произнёс Кирилл и начал загибать пальцы. — Водка, конечно. Я же русский, значит без водки никак, — тут он ухмыльнулся, показывая, что это шутка. — Потом «Советское шампанское», немного клюквенного сиропа, огуречного рассола, соуса Табаско, кофе…

Пока он перечислял, бармен успел сделать коктейль и налил его в два шота: мне и Кириллу — и подвинул к нам.

• В общем, адское пойло, — заключил Кирилл. — Есть там ещё один секретный ингредиент, но, давай, ты попробуешь его идентифицировать сам.

Я взял шот и собирался уже выпить, но Кирилл остановил меня волевым движением руки.

• Тост! — воскликнул он. — Если ты ещё не понял, у нас в России принято вначале говорить тост, потом чокаться и только потом выпивать.
• Окей. Тост? — спросил я.
• За то, чтобы посещение астрала помогло нам разобраться в том, кто мы есть на самом деле! — произнёс он.
• Вы, русские, всегда такие витиеватые и странные тосты произносите?

Кирилл пропустил мою реплику, чокнулся со мной, выдохнул и выпил залпом. Я последовал его примеру.

Жидкость, которую я выпил, была адская: горькая, острая, дико солёная и кислая. У неё был привкус чего-то протухшего и тошнотворный запах. После неё жутко захотелось схватить ковш с водой и прополоскать язык и глотку. Я взглянул непонимающе на Кирилла, а тот уставился на меня с выпученными глазами.

• Адское пойло! — еле прошипел я осипшим голосом, стараясь сдерживать тошнотные позывы, и почувствовал, что уже настолько вошёл в эпизод, что не могу отличить его от реальности… Кирилл был такой сильной и притягательной личностью, что даже в воспоминаниях было тяжело освободиться от его влияния.
• Не порть момент, не болтай. — раздался в моей голове голос Кирилла. — Потом поговоришь. Лучше думай.

Удивительно, но это пойло подействовало достаточно быстро и при этом как-то совсем нестандартно. Взгляд у меня расфокусировался, руки и ноги ослабли, а органы чувств как будто взбунтовались. Вначале я вообще не мог ничего воспринимать и боялся сфокусироваться на чём-либо, из-за чего, стараясь не шелохнуться, глядел вперёд расфокусированным взглядом, не моргая. Однако спустя несколько минут я случайно дёрнул глазами влево, из-за чего картина передо мной радикально изменилась, и я ощутил, что могу теперь сконцентрироваться и воспринять только что-то одно: либо то, что видел, либо какой-нибудь звук, который слышал, либо обонять какой-нибудь запах… — в общем, чувствовать что-то одно. Мир как-будто разложило на составляющие, которые нельзя было воспринять совместно.

• Мэтью, — раздался голос в моей голове, — ты знаешь, что ты пятый?

Неизвестно откуда я действительно знал, что я пятый.

• Тогда ты должен знать, что значат все остальные и зачем они. Что это? Почему это? Кто это?

Зачем задавать такие глупые вопросы? Конечно же, я не знал. В детстве мне просто как-то пришло в голову, что я пятый, и я следовал с этим по жизни, но смысл этого мне никогда не был ясен.

• Тогда мне нужна твоя помощь. Без тебя я не справлюсь со своим заданием.

Какое ещё к чёрту задание? Зачем?! Мне хочется отключить голову и взглянуть на свои руки.

• Мэтью, не надо! — Кирилл явно не давал мне отвлечься. — Мэтью, мне нужно, чтобы ты собрал себя и помог мне решить эту головоломку.

И как я могу себя собрать?! Особенно после этой дряни…

• Я тебе помогу. Представь сейчас себя в нескольких образах. Что первое тебе приходит в голову?

Патриарх-рокер, трусливый препод, пёс президента, рыцарь в семейных трусах, сорви-голова гонщик, усталый чиновник, неудачливый наёмный убийца, ребёнок-бог, детектив-шизофренник, блудливая школьница, сумасшедший учёный, гигантский летающий мозг…

• Достаточно. Теперь я смогу с этим поработать, а когда всё соберу, то мы с тобой выйдем на 41.

Что значит «41»? Откуда это взялось? Почему именно «41»? Это простое число? А почему не «43»?

• Это мне и нужно выяснить.

Серая пелена перед глазами, установленная «астралом» начала потихоньку рассеиваться, но пока я не мог ничего увидеть, да и собственный контроль над своими воспоминаниями восстановить у меня пока тоже не получалось.

• Теперь важный момент, — голосом наставника говорил Кирилл, — Если ты когда-нибудь ещё раз попадёшь на эту линию, я хочу, чтобы ты просмотрел эпизод нашей встречи и вернулся в настоящего себя. Нечего тебе терять время на этой бестолковой линии с любовной историей в сумасшедшем доме. Обязательно всё пересмотри и вспомни! В особенности вспомни вот это!

Неожиданно лицо Кирилла выплыло передо мной из серой пелены, и я получил откуда-то сзади сильную затрещину. Удар пришёлся, вроде бы, на уровне головы, но почувствовал я его всем своим телом. У меня спёрло дыхание и искры посыпались из глаз. Я попытался схватить воздух ртом, но тому просто некуда было проходить. В панике я начал метаться в разные стороны, не понимая, куда именно мне направиться, словно фонарик в густом тумане, который не знает, в какую сторону светить. Впрочем, зачем светить внутри тумана, если можно просто подняться над ним? Кажется, подобная мысль мне уже приходила в голову, но раньше я её не мог реализовать. Теперь же мои текущие знания и умения вполне позволяли мне это сделать…