В конце второго курса мы таки собрались с нашей студенческой группой в поход. Конечно, не все там были, но человек десять в общей сложности набралось. Мне удалось уговорить Ксюшу, Наташу и Рому пойти с нами, хотя последние двое долго арканились на тему того, что походы это не для них, и они городские ребята. Рому я еле уговорил, обещая показать, что такое рыбалка, обрисовывая ему какие-то заоблачные перспективы с процессом ловли и вот такой вот рыбиной. Он повёлся.
Мы выбрались в район Лосево в пятницу вечером на электричке. С рюкзаками, в походных одеждах, с пивом, с провизией, гитарой и, конечно же, с двумя удочками. Там сняли две лодки, перебрались на один из островов и разбили лагерь на опушке между деревьями, метрах в двух стах от воды. Пока остальные готовили и наводили порядок, мы с Ромкой сбежали, прихватив удочки и снасти для того, чтобы застать вечерний клёв.
Мы недолго плавали вокруг, ища подходящее места, перебрались к одному из соседних островов и засели в камышах. Кажется, это была его первая рыбалка. Поэтому я ему показывал как нанизывать червя, как определять глубину и как регулировать высоту поплавка, куда закидывать, как закидывать и как подсекать. Он, казалось, проявлял интерес к процессу, терпеливо выполняя мои указания.
Хотя время было для клёва подходящее, было слишком тихо — не было даже никакой поклёвки — как будто кто-то отпугивал всю рыбу. Возможно это было из-за того, что Ромку тянуло на поболтать. То начинал рассказывать, как его в детстве постоянно заставляли ездить в лес за грибами с родителями, а ему, понимаете ли, домашнему мальчику хотелось вместо этого играть в приставку «Дэнди». То начинал расспрашивать о моём детстве. Всё никак не мог успокоиться, чем начал меня злить. Я приехал на рыбалку не для того, чтобы обсуждать детские травмы моего одногруппника. Я приехал, чтобы отключиться от всего и отдохнуть. Злость уже начала подступать к горлу, мне уже хотелось треснуть его по голове удочкой, но я сдерживался.
Неожиданно на помощь мне пришла сама природа. Налетел ветер, и небо неожиданно затянуло грозными тучами. По озеру пошли крупные волны, а деревья, на берегу начали гнуться под натиском невидимой силы. Нужно было срочно сматывать удочки и плыть назад.
Вытащив снасти и сложив их в лодку, я сел за вёсла. Ромка сидел испуганный напротив и причитал о том, что зря он вписался в этот поход. Мол, как чувствовал, что попадёт в какую-нибудь передрягу. А дома хорошо, дома макароны… Этими своими причитаниями он ещё сильнее злил меня, и, казалось, портил погоду ещё больше.
Крупными каплями пошёл дождь. Разрезая волны, мы плыли к нашему берегу. Я вкладывал в каждый гребок все свои силы и всю свою злость на Ромку. Когда до берега оставалось метров сто, одна из волн сильно окатила нас с боку, промочив нас с головы до ног и выбив удочки из лодки. Поймать их не удалось.
Выбравшись на берег, я затащил лодку, а Ромка побежал к лагерю. Привязав на всякий случай лодку к дереву, я последовал за ним, ругаясь про себя, но постепенно успокаиваясь.
Каково же было моё удивление, когда добравшись до лагеря, я заметил, что там совершенно сухо и спокойно. Мы как будто попали в аномальную зону.
- Вы чего такие мокрые? — удивлялась Ксюша. — Из лодки что ли выпали?
Рома стоял рядом со мной и так же, как и я, ничего не понимал.
- Как так? — спрашивал он. — Там же жуткий ураганный ветер и дождь! А у вас тут так сухо и тихо!
Наташа подошла к Роме и, помогая снимать верхнюю одежду, удивлённо спрашивала:
- Какой ещё ветер? Ты вообще о чём? Придумали тут шуточки! Давайте лучше переодевайтесь и ужинать. Я тут повешу, недалеко от костра, чтобы высохло. А ты вон в той палатке иди переодевайся. Это наша.
Наташа указала в сторону двухместной зелёной палатки. Рома кивнул и пошёл переодеваться.
- А наша? — спросил я у Ксюши.
- Вот эта.
Наша была синей.
Сидя у костра, отогреваясь после неудачной рыбалки, мы обсуждали произошедшее. Как мы с Ромкой ни пытались объяснить, никто нам верить не хотел. Думали, что мы всё выдумали: мол, не может быть, чтобы там был дождь и ветер, а тут не было ни капли. Думали, что мы это придумали для того, чтобы оправдать утопленные удочки. Меня это раздражало, хотя и не так сильно, как причитания Ромы о том, что а дома сейчас можно было бы заварить чаю и залезть под одеяло. Возможно, я бы опять начал злиться, если бы наш одногруппник, Егор, не достал гитару и не начал играть песни ДДТ. Мы достаточно долго так сидели, слушали и подпевали. Когда совсем стемнело, некоторые парочки начали отваливаться и разбредаться по палаткам. У костра остались только мы с Ксюшей, Рома и Егор. Я взял гитару и начал наигрывать одну из мелодий, которую знал с детства. Я назвал её «Вальс в тени». Я был самоучкой, и на гитаре поигрывал достаточно редко, особенно не разбираясь в том, как это делать правильно.
- Красиво, — сказал Ромка. — Я и не знал, что ты умеешь играть не гитаре.
- Да это я так… просто наигрываю.
- Может, тебе в группе музыкальной себя попробовать? — спросил он.
- Да, ну! Что за чушь! — отмахнулся я от этой идеи. — Где я, а где музыка?!
- Он у меня скромный, — заметила Ксюша, обнимая меня и целуя в щёку. — Мне кажется, из него вышел бы хороший музыкант. Но он стесняется.
- Ну, тебе надо просто подучить пентатонику, гаммы, поставить руки правильно… Делов то! — заметил Егор.
- Да не буду я музыкантом, отстаньте от меня! — вспылил я, отдал гитару Егору и пошёл в палатку.
Меня всегда раздражало, когда люди пытались мне вложить в голову свои собственные идеи. Я сам по себе. Я взрослый человек, и знаю, что мне делать по жизни!
Ксюша присоединилась ко мне в палатке спустя пару минут, когда я уже укутался в спальник. Она обняла меня сзади, поцеловала в шею.
- Игорёк, ты не злишься на нас?
- Нет.
- Ты же понимаешь, что это просто разговоры? Просто всем понравился твой «Вальс в тени».
- Я понимаю. Я хочу спать. — отрезал я.
- Ну, хорошо. Спокойной ночи.
Я спал. Я видел сон. Но сон этот был такой чёткий и такой настоящий, что я поверил в него до самой глубины души. Мне снилась комната с серыми стенами, наполненная людьми в пижамах, каждый из которых занимался своим делом и жил в каком-то своём мире. Я сидел напротив телевизора, по которому шла реклама зубной пасты. В ней человек с гитарой пел песню о свежести дыхания и сиянии его зубов.
Справа от меня, повернув голову направо, к окну, сидел лысый мужчина, лет сорока. Он шёпотом повторял: «Плоть. Плоть падших ангелов. Я думаю, я умер. Я мёртв. Не знаю. Не уверен. Смерть приближается. Приближается. Они здесь. Он здесь. Он вернулся». Мужчина повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня пустым взглядом, продолжая болтать какую-то чушь.
Я огляделся. Слева стояла женщина, внимательно рассматривающая пустоту в своих руках, сюсюкающая этой пустоте: «хороший мальчик, вот так, молодец. А теперь погладь бельё, помоги родителям, а то они сильно устают, когда приходят с работы». Один человек сидел на стуле и медленно покачивался взад и вперёд. Ещё один медленно ходил вокруг стола… Я понимал, что я — единственный нормальный из всех здесь присутствующих, хотя, судя по пижаме, я от этих присутствующих нисколько не отличался…
- А мы возвращаемся к передаче о Японии! — проговорил бодрым голосом диктор по телевизору. Я взглянул на экран, на нём развивался флаг Японии. — Знаете ли вы, какой символ скрывается за красным кругом на флаге? Это символ солнца!
После этих слов сон стал терять свою реалистичность.
- Он опять уходит, — проговорил лысый человек. — Он уходит, но вернётся. Они всегда возвращаются…
Я проснулся утром, часов в десять, совсем один. Вылез из палатки и прошёлся вокруг. Никого не было. Заглянул в другие палатки — пусто. Только вещи разбросанные и не сложенные спальники. Кажется, меня бросили. Вот гады! Я по сути организовал поход, столько сил приложил, а они куда-то ушли без меня. Предатели!
Внутри начало всё вскипать. Я со злости пнул ветку валявшуюся на земле, из-за чего та улетела в сторону зелёной палатки и прорвала её своим острым концом. Нехорошо получилось.
Со стороны берега раздался звонкий смех Ксюши. Я вышел к озеру и увидел, как все купаются.
- О! Игорь проснулся! — прокричал Ромка. — Давай к нам, музыкант! Вода парное молоко!
Недолго раздумывая, я скинул одежду и в одних трусах бросился в воду.