- Так и что же мне нужно делать?
- Начнём с малого.
Кирилл сидел с важным видом в позе лотоса и смотрел в сторону залива. Зима была в полном разгаре. Весь лес был занесён снегом, а Финский залив сковали льды. У самого берега льдины наползли друг на друга, изображая замёрзшие волны. Кирилл сидел на пеньке, я стоял рядом с ним и жался от холода, удивляясь его спокойствию и умиротворению. Сам я еле сдерживался — мне было холодно, я дрожал, зуб на зуб не попадал. Мне хотелось поскорее уже закончить с этой непонятной поездкой и вернуться домой, в свою тёплую квартиру, в свою зону комфорта.
- Перестань мёрзнуть! — Кирилл выговорил это с некоторым укором.
Я посмотрел на него с непонимаем и, криво улыбнувшись, спросил:
- Ты шутишь, да?! Температура минус тринадцать, мы тут чуть ли ни сидим голыми попами на сырой земле, на мне не самая тёплая курточка, а ты мне говоришь: перестань мёрзнуть?! Я могу перестать мёрзнуть только, если погружусь в горячую ванну!
Кирилл хмыкнул, покачал головой и изрёк:
- Балбес! — после чего философски произнёс: — Ты мёрзнешь только потому что выбираешь мёрзнуть. Только потому что ты смирился с идеей того, что тела с разной температурой так обмениваются теплом, чтобы их температуры сравнялись. Это действительно так, но только на той линии, на которой ты сейчас сидишь. Всё, что тебе нужно — собрать линию, на которой твоё тело не отдаёт тепло как сумасшедшее, а распределяет по собственному организму, — он посмотрел на меня тяжёлым взглядом, из-за чего у меня мурашки пробежали по затылку.
Ну, и каким же образом я соберу другую линию, если не знаю, как это делать в принципе?
- Сколько ж тебе объяснять?! Не думай! Просто действуй! — резковато сказал Кирилл.
Эти слова подействовали на меня несколько отрезвляюще: я вспомнил свою статью и тот загадочный файл. Осмотрелся по сторонам, приглядываясь к различным мелочам и прислушиваясь к своим ощущениям: пушистый снег вокруг, толстые стволы сосен, серое небо, слабый ветерок… холодные пальцы ног, вдохи и выдохи, дрожь челюсти. Я взглянул на свои руки и мир приобрёл больше чёткости.
- Не привязывайся ты к рукам! Говорю же тебе: выйдет потом боком. Учись осознавать себя без этого, — выдал Кирилл.
Но я его особенно уже и не слушал. Мир стал более подвижным, что-то внутри меня оформилось в намерение перейти на линию, на которой я согреваюсь. После чего деревья вокруг как будто бы окрепли, облака приобрели более жёсткие границы, а ветер стал острее. Стало светлее. Мои ощущения обострились, после чего краска кинулась в лицо. Я почувствовал как что-то, идущее от самого сердца, стало разливаться в разные стороны, потекло по моим жилам и стало согревать. Пальцы стали согреваться сами собой. Кирилл заулыбался.
- Другое дело, — он кивнул с одобрением и продолжил. — Теперь собери линию, на которой твоя туша поднимается над землёй без внешнего воздействия.
В этот раз я посмотрел на Кирилла как на ненормального. Ну, что за бред?! Ну, разогреть себя, используя какие-то элементы аутотренинга можно… Сила убеждения, всё-таки, — вещь… Но заставить себя взлететь, когда на тебя действуют объективные законы, которыми ты не в силах управлять — нонсенс.
- Это невозможно! — категорично заявил я.
- Это в тебе сейчас говорит раб сознания — некое существо внутри, которое живёт с картиной мира, навязанной извне и не способное от неё отказаться. Кто тебе сказал об этих всяких законах гравитации? С какой стати ты веришь в силу тяжести, а в левитацию не веришь? Только потому что тебя так научили в школе? — Кирилл хмыкнул.
- Я это на собственном опыте знаю, — парировал я.
- А кто тебе помог этот опыт получить? М? Родители! Социум!
Кирилл выговаривал слова с пылом и напором, он явно хотел в меня вложить эту мысль, но мне этот акт насилия не нравился.
- С самого рождения тебя привязывают ногами к земле, — продолжал он, — в тебе взращивают социального раба, в тебя закладывают раба сознания, а ты всё это принимаешь на веру и начинаешь жить в соответствии с этими, — Кирилл встал в полный рост и стал ходить туда-сюда, жестикулируя руками. — «Не ковыряй в носу», «Прикрывай рот рукой, когда зеваешь», «Говори людям только приятные вещи», «Верь в законы природы» — всё это социальные установки. Но всё это только один из вариантов восприятия мира — вариант, навязанный людьми, которым такие же варианты навязали другие люди… И если проследить цепочку до самого конца, то можно выйти на существа, которым выгодно именно такое представление мира, так как в этом случае легче управлять людьми… Вся твоя жизнь обусловлена этим навязанным «социальным шаблоном». И если ты принимаешь на веру все базовые принципы, то ты точно так же принимаешь на веру и начинаешь жить всеми остальными, производными от базы.
- Что за чушь! — начал спорить я на повышенных тонах. — Чего ты от меня-то хочешь? Чтобы я поверил в то, что никакой силы притяжения не существует? Что яблоки падают в небо? Может, тогда и мира как такового не существует? Нет меня? Нет этого леса? Этих деревьев? — я всплеснул руками.
- Я хочу, чтобы ты понял, что мир не выточен из камня! Мир подвижен, мир многообразен, мир — это полная загадка и бесконечные возможности, — с напором и нездоровым блеском в глазах продолжал Кирилл. — А ты упёрся всего лишь в одно из представлений мира и твердишь мне сейчас о том, что оно единственное верное и возможное…
- Если это возможно, если это действительно так, то покажи мне! Хватит трепаться и постоянно в меня тыкать, как будто я тут единственный такой ущербный! Ты-то чем лучше?!
- Ничем не лучше, — спокойно ответил Кирилл и начал медленно поднимать над землёй.
Сказать, что у меня отвисла челюсть при этом зрелище — это ничего не сказать. Я плюхнулся в сугроб и изумлённо глядел на Кирилла снизу.
- Самое интересное, — всё так же спокойно, совершенно не напрягаясь, продолжал он. — Что люди могут без проблем высказывать абсолютно правильные идеи, давать другим дельные советы, но как только доходит до них самих, они становятся беспомощными и слепыми щенками.
Это зрелище потрясло меня до глубины души. Я запаниковал, ещё раз посмотрел на свои руки, попытался ущипнуть себя, потыкал пальцем в край своего глаза, оценивая, раздвоиться ли мир или нет… Все эти проверки указывали мне на то, что я не сплю. Однако мой мозг отказывался соглашаться с тем, что я видел, и упорно настаивал на том, что левитация невозможна.
Тем временем Кирилл спустился на землю, туда, откуда только что воспарил, продолжая свою лекцию:
- Ты сам же писал о видах рабства, сам же говорил о том, что первым шагом человек должен осознать, что он раб, сам же утверждал, что свобода — это важнейшая цель… И вот: где ты, а где твои слова?!
После небольшой паузы, когда мой мозг расставил всё на свои места и объяснил увиденное мною какими-то трюками фокусника, я наконец угрюмо ответил:
- Я не знаю, как ты это сделал, но мне не нравится, что ты меня постоянно пытаешься вытолкнуть за черту разумного, сделать из меня сумасшедшего. Я не знаю, зачем тебе это, и какие ты цели преследуешь, но я всё ещё в своём уме, пока не рехнулся и не очень хочу.
- Сумасшествие — это всего лишь слово, обозначающее нестандартные способности человека, — с горечью в голосе изрёк Кирилл, после чего больше не говоря ни слова, в задумчивости направился к машине.
Всю дорогу домой мы ехали молча.