- Значит, вы утверждаете, что вас зовут Лисин Дмитрий Валерьевич? — переспрашивает человек в строгом чёрном костюме с чёрным галстуком, сидящий напротив меня.
Он представился просто по имени — сказал: «Зовите меня Сергей»… Судя по всему какой-то гэбэшник, но странный — силы пока не применял, ничем не угрожал, просто промывает мне мозги уже несколько часов, задавая разные каверзные вопросы.
Мы в комнате с монотонными белыми стенами и потолком, полом, застланным бежевым линолеумом с белыми прожилками. Комнату освещает несколько люминесцентных ламп, на одной из стен висит большое зеркало, в котором отражается мой измученный образ, неудобно разместившийся на жёстком стуле, скованный наручниками, сидящий возле дешёвого металлического стола.
- Да. Меня зовут Лисин Дмитрий Валерьевич, — с унынием в голосе подтверждаю я.
- Угу. Значит, вы утверждаете, что родились тринадцатого декабря восемьдесят седьмого года в городе Чимкент? — продолжает он и сверлит меня взглядом.
- Да, я родился тринадцатого декабря восемьдесят седьмого года в городе Чимкент, — поддерживаю я.
- А как вы объясните тот факт, что информации о вас нет ни в одной базе данных, а личность вашу установить никоим образом не удаётся?
- Я не знаю, как это объяснить, — вяло отвечаю я, после чего в очередной раз пытаюсь прояснить ситуацию. — Послушайте, я не знаю, в чём дело, и ничего не понимаю уже с самого утра, но к этому моему положению причастен один тип.
- Что за тип? — безучастно спрашивает Сергей.
- Я не могу его описать, — с досадой отвечаю я. — Я не помню, как он выглядел. Это, кажется, друг Дагни. Но я совершенно не могу его вспомнить. И чем дольше вы меня тут держите, тем менее чёткими становятся их образы в моей голове…
- Кто такая Дагни? — опять цепляется Сергей.
- Дагни — это моя девушка, — вздыхая, объясняю я.
- Угу, — он что-то обдумывает. — Странное имя, не находите?
- Есть немного.
- И редкое…
Пауза.
- Как вы думаете, если мы попробуем найти эту вашу Дагни через наши поисковые системы, мы отыщем её?
Задумываюсь на пару секунд.
- Не уверен. Я вообще не уверен, что это её настоящее имя.
Сергей с досадой глубоко вздыхает, опрокидывается на спинку стула и скрещивает на груди руки.
- Ну, что мне с вами делать, Дмитрий? Как вы считаете, насколько нормально звучат слова из уст неизвестного человека о том, что он встречается с девушкой и не знает, как её точно зовут?..
- Я понимаю, что всё это… — начинаю оправдываться я, но он не даёт мне закончить:
- А это идея о том, что вы жили в каком-то другом Петербурге, в котором и город грязнее, и люди более злые, и уровень развития значительно ниже… Это, по-вашему, нормально звучит?
- Но я же…
- А то, что неизвестный парень вас загипнотизировал и отвёз на чужую, неизвестную квартиру, адреса которой вы не помните — это нормально?
Я молчу. Что толку пытаться объяснить свою ситуацию, если всё настроено против тебя?
- Поймите, мы пытаемся вам помочь, — наклонясь ко мне, говорит мягким, располагающим голосом Сергей. — Если вы приехали в наш Союз из другой страны, так и скажите — мы сразу же вас отправим обратно, и не будет всей этой бессмысленной траты как вашего, так и моего бесценного времени…
Я киваю.
- К чему все эти выдумки и фантазии? Я же вижу, что вы всё это придумали… Сознайтесь
Я киваю.
- Итак? — он выжидающе смотрит на меня в надежде получить какой-то удобный для себя ответ…
Пауза. Я собираюсь с силами и отвечаю:
- Меня зовут Лисин Дмитрий Валерьевич, я родился тринадцатого декабря восемьдесят седьмого года в городе Чимкент…
Сергей на это всплёскивает руками:
- Опять эта шарманка! — и начинает злиться, — Мне надоела эта бессмысленная игра! Либо вы сейчас же говорите, зачем вы здесь и что делаете, либо мы вам устроим промывку мозгов и сами всё выясним!
Глаза его становятся более жёсткими, на шее вспухают вены, да и сам Сергей чем-то отдалённо начинает напоминать бычка на испанской корриде. Теперь он уже напряжённо и жёстко смотрит на меня, давит.
- Я всё, что знал, вам уже рассказал, честное слово, — устало выговариваю я.
Сергей встаёт, опрокинув стул спинкой на пол, из-за чего тот громко грохает в комнате и отдаёт у меня в висках. Не говоря больше ни слова, следователь подходит к двери и стучит в неё. Дверь открывается. С той стороны появляется охранник.
- Забирайте, — сухо говорит Сергей. — Пусть посидит в мягкой комнате пару дней — может, после этого одумается.
Он выходит, а на смену ему в комнату заходят охранники с монотонными лицами, поднимают под руки со стула со словами: «пойдёмте». Я не сопротивляюсь (да и есть ли в этом хоть какой-то смысл?). Мы выходим в коридор и идём по нему чёрт знает сколько времени. Каждый шаг кажется мне последним и ужасно растянутым во времени. Хорошо, что эти ребята меня ведут под руки — сам бы я уже, наверно, не дошёл.
И всё-таки, как же выглядел тот парень? Не могу вспомнить! Не помню ничего! И, что ещё более противное и досадное — я не помню Дагни. Совсем. Такое ощущение, будто она осталась в какой-то другой жизни… Но как же так? Как же вечная любовь? Как же «единственная и неповторимая»? Всё это очень странно и необычно… Единственное, что у меня осталось от неё — это фраза, которую я помню только потому что повторяю как мантру: «Я всегда с тобой, даже, когда ты этого не замечаешь».
А меня уже заводят в другую комнату с очередными монотонными белыми стенами и усаживают на стул. Снимают наручники. Слева подходит женщина в белом халате и делает укол в вену. Но я даже никак на это не реагирую. Какое-то состояние полнейшего отупения. Такое ощущение, будто разум перестал как бы то ни было быть связан с телом. И полное безразличие, и полнейшая темнота…