- А я пойду в копы, когда вырасту, — говорил взахлёб один мальчик другому. — Копов все боятся. Пусть только попробует мне кто-нибудь замечание сделать! Я такой «хрясь» дубинкой по башке!..
Дети. Мало, чего в жизни понимают, зато всё видят насквозь, чистым и без всяких там человеческих выдумок.
Я хмыкнул.
И сам, ведь, периодически дубинку пользовал. Но по-другому с этим быдлом вообще никак! Пока им силу не покажешь, уважать не будут. Будут доставать: «Да какое ты имеешь право?! Да я ветеран Поганской войны! Да у меня ордена! Да у меня медали!» Да срал я на твои побрякушка! Если умный, не будешь на прозаморских митингах кулаками трясти! А если дурак, так и получи дубинкой по башке!
Но как же иногда это всё задалбывало и как же от этого мутило! Ясен пень, проще ничо не делать, как некоторые мои соработнички: просто бумажки перекладывать, клепать протокольчики, да преступников крышевать. Или как один мой бывший одногруппник — лежать на печи и ни хера не делать. Мне и самому иногда хотелось такой спокойной жизни! Но я так не могу — я должен действовать, как подсказывает моё нутро и Аркаша. Если человек мудак, и своими действиями может навредить стране, то лучше ему заехать дубинкой по рёбрам, скрутить и на 15 суток кинуть. А то начнёт разлагать людей всякими либерастскими идейками.
В тот день у меня было свободных минут тридцать — после у нас должны были быть сборы и отправка в Царьград. Говорят завтра — послезавтра там ожидаются экстремистские митинги на тему выборов. В общем, как говорит наш шеф, какая-то гнида недовольна успехами нашего великого царства и раскачивает лодку. Всё эти заморские шпионы, стопудово! Всё им не сидится, лишь бы другим нагадить из зависти. Но нам волшебное зеркало про них всё уже рассказало!
В общем, у меня время ещё было, и, как правильно подсказал Аркаша, мы успели бы заглянуть в пару мест, наведаться к паре приятелей…
Вначале я зашёл к Дрону. Это был хозяин продовольственной избы на углу Соловьёвой улицы. Сука та ещё — явно с гномьей кровью — всё время бабло зажимал и отмазывался.
Вошёл я в избу, смотрю какая-то дура у кассы.
- Дрона, — говорю, — позови.
Она форму увидела, сообразила сразу, чо надо, и закивав, убежала в подсобку. Долго ждать не пришлось. Вместе с Дроном вылезла.
- Привет, — говорю. — Бандиты не достают?
- Только в форме, — отшутился типа. Ха-ха, как смешно!
- Врежь этому козлу, чтобы больше такие шуточки не отпускал, — предложил Аркаша. Но я решил пока попридержать коней.
- А голосовать ходил? — спрашиваю.
Я-то сам с утра уже проголосовал — на наш участок привезли урны и сказали: голосовать надо за князя Владимира Сказачного. Никто, конечно, никого не заставляет, но кто проголосует против, лишится премии на весь следующий год. А так и надо, я считаю! Правильно это. Если работаешь на благо родины, то и голосовать должен во имя неё…
А этот елозить начинает. Типа, нет времени на эту ерунду, да итак понятно, что выберут князя Владимира на четвёртый срок, так чего же тогда рыпаться?.. а сам, сука, пару недель назад как-то проговорился, что «жуликов и воров» пора мочить. Не мне, конечно. Я бы сразу на кол за такие слова посадил. У меня как у князя Владимира разговор короткий.
- Чё с деньгами? — спрашиваю.
И тут же эта сволочь начинает выкручиваться. Понимаешь ли, товар идёт плохо, многое приходится утилизировать…
- Короче, — перебиваю я, — гони бабло, — и тянусь к дубинке.
У этого гомодрила уже рефлекс выработан — как-то мы с Аркашей ему прилавок расфигачили и пару рёбер пересчитали. С тех пор Дрон знает, что со мной шутки плохи. Вот он и вздохнул тяжело (как будто от сердца отнимает), и достал пачку, перетянутую резиночкой.
- Вот, — говорит. — Всё, что есть. Остальное будет на следующей неделе.
Бедненький. Так и хочется ему посюсюкать. А когда на него бандиты Соловья наехали, кто его отбивал и защищал?! Конечно же отряд ментов со мной во главе. А теперь мнётся и выёживается… сука неблагодарная! Так ему прямо в лицо и сказал, что о нём думаю. А эта сволочь только буркнула что-то про то, что в наше время разницы между полицией и бандитами нет, и быстро смылась к себе в подсобку, поджав хвост. Ну и хрен с ним. Какая разница, что он там себе думает промытыми заморскими шпионами мозгами?! Главное, чтобы платил исправно…
У меня ещё оставалось время, и я решил заглянуть к Гарику — тот как раз находился у Горынной улицы, в нескольких минутах ходьбы. Его я уже давно крышевал. Попался как-то мне, придурок, с дурман-травой. Ну, ясен пень, сажать за это бессмысленно — волокиты и бумаг много, отдачи никакой (разве только разнарядку выполнить, но тогда у меня в плане наркоторговцев не было). Так что лучше было его начать доить… Так и прошло уже года два: я к Гарику наведывался раз в две недели за баблом, тот платил исправно, но вечно выёживался как-нибудь. Вы не подумайте, дрянь эту его я у него никогда не брал — мало ли, что эта мелкая гнида подсунет…
Аркаша в тот день молчаливый какой-то был. Обычно его не успокоить — всё время фонтанирует и чего-нибудь выдумывает… Что, не знаете, кто такой Аркаша? Ладно, сейчас, чтобы вы в курсе были, расскажу.
Первый раз он ко мне пришёл после драки с «песками», когда я ещё молокососом был и состоял в группировке. В 90-е это было. Классное время… Наша группировка шишку держала на районе. Даже менты нас боялись. И вот как-то была у нас стрелка с «песками», во время которой завязалась большая драка — толпа на толпу. Я парочку пидарасов приложил и ещё нескольким зубы выбил… в общем, хорошо драка шла, когда какая-то скотина меня со спины арматурой по башке огрела и вырубила. Очнулся я уже в больнице, тогда же и Аркаша ко мне пришёл. Помню, решил я, что он домовой, который случайно во время драки ко мне в ухо попал, а теперь выбраться не может. Вначале так перепугался жутко, что даже пытался ухо себе ногтями расковырять и вытрясти Аркашу из головы — долго крутился и царапался. Но тот сумел меня успокоить. Рассказал, что он не домовой, а мой ангел-хранитель и союзник. И с тех пор мы не разлей вода. Мы с ним и на работе вместе, и дома… Вообще просто лучшие дружбаны. Но в тот день он чего-то поутих.
- Привет!
- Приэт! — отозвался Гарик.
Мы пожали руки.
- Чё, Гарик, как бизнес?
Гарик был дёрганным и нервным. Вообще он был гоблином, и как все гоблины много бегал, суетился, плоско шутил и трещал бестолку.
- Да так, идёт по-тихоньку, — рукой подёргал, показывая, мол «так-сяк». — Траву в последнее время не очень берут, зато грибы расходятся на «ура».
- Это же круть! — отозвался я.
- Серый, давай мы ему всё-таки башню дубинкой раскрошим и всё бабло снимем? — проснулся Аркаша.
Он мне это уже ни раз предлагал — чем-то ему Гарик реально не нравился. Но если я сейчас срублю большое бабло, то лишусь бабла поменьше, но зато постоянного. Аркаша был импульсивен и не умел заглядывать наперёд. Никак мне не удавалось его переучить в этом смысле.
- Вот, — протянул мне Гарик конверт с нарисованным губной помадой сердечком. — Тут тебе в благодарность за безопасность.
Гарик никогда не мог спокойно и тихо передать, обязательно надо было выстебнуться, обязательно что-нибудь такое выкинуть — специально бесил меня гадёныш. Чувствовал я, что кончит он плохо, но пока терпел…
- Своим клиентам сердечки рисуй, пидрила! — буркнул я ему в ответ и взял конверт.
- Ну, Серенький, не расстраивайся, не плачь, — стебался он.
Иногда мне хотелось его избить до полусмерти, дубинку засунуть в задницу и провернуть несколько раз… Но пока эту идею реализовывать было не целесообразно.
- Ладно. Я поскакал. У нас совещание через 10 минут…
- Боишься опоздать на пятиминутку секса? — с издёвкой бросил Гарик, пожимая руку. Я со злости сжал его руку посильней, от чего тот заизвивался и практически вспорхнул в воздухе, запричитав:
- Да ладно, Серый, да я же шучу! Чего ты?!
Я отпустил руку, сплюнул ему под ноги и, не говоря ни слова, ушёл.
- Надо было всё-таки дубинкой, — прокомментировал Аркаша.
- Дурак ты, Аркаша, — сказал я вслух. — Зачем убивать дойную корову?!..
В участке до инструктажа удалось заскочить к шефу — Полкану Григорьевичу Тугарину.
- А, Волков? Заходи. Ну, чего там сегодня? — спросил тот, когда я вошёл.
- Сёдня не густо, — сказал я и передал ему 50% прибыли.
- Что-то у всех в последнее время не густо. Кризис мировой, что ли? — возмутился шеф и взял пачку. — Или, может, жмётесь просто, а?! — и посмотрел так на меня, прищурив левый глаз.
Я замотал головой.
- Да не, вы чего, Полкан Григорич?! Кто жмётся-то?
-
М… Ладно. Иди в 37-ю, сейчас совещание начнём, — проговорил недовольно он. — И сапоги свои начисть — у тебя ещё 5 минут есть, а то не представительно выглядишь.
Пошёл чистить сапоги. Зашёл в комнату для отдыха, там взял щётку, гуталин и начал надраивать. Просто улицы у нас посыпают зимой солью и лошадиным навозом, специально, чтобы снег не таял и не замерзал, чтобы не было так скользко. Поэтому сапоги вечно пачкаются. А я как раз с улицы, вот весь в говнище и был.
Пока начищал сапоги, по волшебному зеркалу шли новости. Наш князь Владимир Сказочный совещание какое-то устроил. Гонял в хвост и гриву бояр за то, что воруют и ничего не делают…
- Ещё одна актуальная проблема в нашем царстве — это старость, — говорит Владимир Сказочный с экрана. — Мы уже ни раз обращали внимание на эту проблему, и по моему поручению министерство здоровья должно было эту проблему изучить более полно. Вы выполнили моё поручение?
Боярин, на которого Владимир зыркнул, бледный такой, только и проблеял в ответ:
- Мы изучили эту проблем, она касается всех наших граждан и поражает 100% населения…
А Владимир Сказочный так строго посмотрел на этого боярина и продолжил:
- Так вот, я заявляю, что мы этого просто так не оставим! Мы будем бороться со старостью, не жалея ничего! И обязательно победим её.
В общем, круто он их взгрел! Он вообще крутой — всех в страхе держит, говорит жёстко и по делу. Только такой лидер нашему царству и нужен!
Как только я начистил сапоги, начался инструктаж — вовремя успел. Жаль только передачу не досмотрел.
Ну, а на инструктаже шеф говорил, что на митинге в Царьграде ожидается большое количество провокаторов и экстремистов, желающих угробить нашу родину. Надо быть к этому готовым и пресекать любые попытки развязывания розни — всех буйных вязать, и в телеги. Выборы великого князя — это вам не хрен моржовый, а против нашего князя Владимира Сказочного много заморских провокаторов попытается действовать. В общем, если увидим следующих людей, вязать без промедления, чтобы те ни делали. И показал портреты каких-то Лимонников, Подвальных и так далее. Я даже не запомнил. Решил, что буду просто вязать всех подряд.
После инструктажа нас погрузили в телеги и повезли в речной порт. Я сидел рядом с Нюхом, моим напарником, и молчал. Ну, точнее это он молчал. Мы с ним накануне повздорили, и он особо говорить не хотел. Да и мне с этой крысой общаться больше не хотелось — взбесил, сука, меня своими прозаморскими взглядами и замашками. И как только этот предатель остался в органах?!
Сидим с ним накануне, значит, пьём брагу. И тут он заводит чё-то. Мол, как же его это всё задолбало. Не нравится, видите ли, работа! Не хочет больше с наркоманов и проституток дань собирать, не хочет с Тугарином делиться. Надоела эта система, которая его вынуждает идти против совести…
Надоел, говорит, весь этот театр абсурда и вся эта маска демократии, когда выбирать можно лишь из князя Владимира и вымышленных персонажей. Где это видано, говорит, выборы князя, на которых участвует Владимир Сказочный, да четыре скомороха: Зюзя, Жирик, Смирик и Прохор. Раньше, мол, хоть помимо скоморохов к выборам бояр допускали. А сейчас ЦИРК подпускает только тех, кого князь утвердит…
Это всё я ещё стерпел и проглотил, хотя уже хотелось врезать ему между рогов.
Потом, падла, говорит, князь Владимир, победивший Кащея 18 лет назад, сам уже в Кащея бессменного из-за ботокса и грибов превратился…
Это меня уже начало бесить. Аркаша уже во всю кричал и истерил, что Нюху пора рыло начистить, и он больше ни слова не потерпит, да и я уже был готов вломить, но пока благодаря своей силе воли сдерживался. Только намекнул, чтобы тот поосторожней был в словах.
Нет, продолжает сука! Начал Владимира Сказочного поливать: мол, у него золото в заморские страны вывезено, дворцы по всему княжеству дорогущие построены, его друзья увозят уголь из шахт, народ в рабство продают, а сами золото гребут из казны лопатами. Воруют, мол…
Ну, воруют, и чё?! Все воруют! Менталитет у нас такой! Если не будут воровать, то выжить не смогут. Никто в нашем княжестве не выживет, коли воровать не будет!
А тот всё о своём: нужны перемены, за 18 лет уже всё разворовали! Так дальше нельзя. Владимир Сказочный каждый год обещает одно и то же, но сам ничо не делает. Только, мол, и слышны от него фразы типа: «мы должны», «нам надо», «не допустить», — после которых, якобы, не должны, не нужно, но допускают…
Но это-то ещё хрен с ним! А вот последней каплей для меня стало, когда Нюх заявил, что Владимира Сказочного сейчас никто не поддерживает, и его не выбрали бы князем, если бы он сам не утвердил список кандидатов. Мол, он на самом деле уже никакой и никто его не любит. Достал, сука. Встал я в самый рост и треснул ему кулаком по роже. Тот и отрубился сразу же — плюхнулся лбом о стол, аж стук раздался. А я плюнул на него и вышел. Предатель! Быдло сраное!
А не фиг тут балаган разводить! Пусть знает, как мы со всякими несогласными поступаем! Не хрена, понимаешь, Владимир Сказочный не сделал?! Прям, как вспомнил я об этом в телеге, кровь закипела и захотелось ещё раз врезать. А Волшебный Остров кто вернул на родину? Чёрт лысый, что ли?! Ничего не сделал… Да если бы не Владимир Сказочный, фиг бы я устроился на работу в милицию! Только из-за того, что штат увеличили, я и смог устроиться. А вспомнить все эти банды в старые времена! Владимир Сказочный пришёл, и банды пропали. Совпадение, что ли? Да и чё жаловаться-то?! Сейчас я и одеваюсь лучше — вон, какие на мне кроссовки крутые — «Beerock», я о таких даже и не мечтал раньше. И ем я сейчас хорошо, и доход нормальный имею! И гордость за страну испытываю! Мы же вообще с колен встали! И вообще, пусть, гнида, вспомнит, каково жилось в 90-е и посмотрит, как живётся сейчас — небо и земля. Князь Владимир — это стабильность! А без него — конец света!
Аркаша тоже злился, пока мы ехали. И чё, говорит, этого либерального мудака взяли с собой?! А я согласен с Аркашей — этот скорее будет думать и болтать, вместо того, чтобы вязать… Ну да хрен с ним! Шеф решил, ему видней.
Пока ехали, отвернулся от этого хрена и на небо смотрел. Оно такое большое, такое просторное. Там такая свобода! Там не надо никого защищать, не надо ни с кем спорить… Там хорошо! Никаких тебе Нюхов, никакой делёжки с Тугарином! Свобода, одним словом!
Доехали до речного порта, выгрузились и пошли к кораблям. Нюх за время поездки ни слова не проронил, а как выгрузились, так ускорил шаг и оторвался от меня. Ну и пошёл он!..
А в порту просто таки толпы наших собрались — со всех участков, по ходу, свезли. Как Аркаша их назвал: «свет общества».
Градоначальник приехал, что-то там вещал про то, что судьба отечества в наших руках, нельзя пропустить заморскую чуму и так далее. Да я и без него всё знаю, поэтому и не слушал. Так только — вид делал. Ну, а потом погрузили по кораблям и отчалили. Я должен был в каюте с Нюхом ехать, но тот, по ходу с кем-то поменялся и ехал с какими-то лохами. Зато я ехал спокойно, без него. И слава богу! Все нормальные менты бухали на корабле и в карты играли, а эти, понимаешь, сидели, чай пили и гундосили там о своих каких-то делишках. Уже тогда у меня эта компания доверия не вызвала… Мы даже с Аркашей пошли с ними разбираться и на палубе по душам поговорили. Но как оно там закончилось уже не помню.
На утро, когда мы уже к Царьграду подплывали, конечно, паршиво было. Тугарин обход совершал и, увидев меня головой закачал и выдал:
- Вечно с тобой проблемы, Волков!
Как будто я один такой!.. Нашёл себе козла отпущения! Но я рассол надыбал в камбузе, пока мы причаливали и опохмелился. Я свой организм хорошо знаю — часам к 2 всё уже будет в норме.
Потом случайно на палубе опять с Тугарином встретился. Он уже, вроде как, подобрел.
- Волков, тебе есть персональное поручение, — доверительно так говорит. — Тебя мы как самого смелого поставим в первую линию. Ты один из немногих, кому можно доверять.
Приятно мне стало, что всё-таки начальство ценит…
- Так вот, — продолжает, — если агрессия начнёт нарастать, я лично разрешаю тебе пустить дубинку в ход. У остальных кишка тонка — зассут. А ты со стальными яйцами и всё правильно сделаешь.
- Понял, — говорю. — Можете на меня положиться, Полкан Григорич.
- Табельное оружие захватил? — спрашивает.
- Конечно, говорю!
- Вот и отлично! Если что, разрешаю использовать.
- Спасибо за доверие, — говорю.
- Давай, — и похлопал по плечу.
В общем, приятно мне стало! Такая честь! Аркаша даже заметил:
- Ну, ты, Серый, крутой! Вот теперь оторвёмся по полной.
Я ничего не ответил, а только улыбнулся.
Прибыли в Царьград в 11, там нас уже следующие телеги ждали. Погрузились и прямиком к княжескому дворцу. Дубинки и щиты на перевес, у меня пистолет на поясе. Ну, расставили нас там всех, провели ещё один инструктаж. Как будто до того мало трепались! Меня, как Тугарин и говорил, поставили в первый ряд. Сыкотно, конечно, но такая уж работа.
Помёрзли слегка в таком вот строении, а уже через полчасика, как раз часа в два с чем-то, стали подтягиваться эти крысы. Ну, прям, точно крысы — Аркаша так их и окрестил: из всех щелей повыползали с какими-то дурацкими плакатами… «Даёшь честные выборы!», «Чуркин, побрейся!», «Владимир, будь мужиком! Уходи!» и прочая ересь. Не перестаю офигевать: как только люди так легко ведутся на заморские байки, и чем только думают? Быдло, что тут сказать?! Стадо баранов!
Ну, началось, короче. Стоят напротив нас скандируют, призывают к свержению власти. Бесят жутко! Аркаша подсказывает, что надо бы им всыпать по первое число — успокоятся сразу. С этими, мол, всё просто: пара переломанных конечностей, и все разошлись по домам. Я с ним согласен, да только наши ничего не предпринимают — лишь в машины-кричалки кричат: «Расходитесь! Митинг не санкционирован!». Ну, что за хрень?! Ну, какие мы на фиг менты, если не можем порядок навести?! Так это бесить начало!.. Аж к горлу подступило.
Переглянулся с парнями слева и справа. Прям на лицах читаю одно и то же — и их это всё задолбало. Ну, подмигнул там, не говоря ни слова, договорились и дёрнули с криками усмирять толпу. Эти бараны же ничего не соображают, а агрессия растёт: ещё чуть-чуть и хлынут на нас — хрен чё потом сделаешь!
Мне под дубинку пара мудаков попалась, на землю быстро уложил, по почкам проехался и дальше пошёл: прям сплеча одного за другим, чтобы поняли, кто здесь главный. Крики раздались: «наших бьют». И понеслась. Наши на толпу, эти, как и положено баранам, врассыпную. Давка, паника. Наши давай вязать всех без разбору, а я как ударная сила одного за другим отключаю и вперёд. Пусть учатся, суки, родину любить! А то выдумали себе тут белоленточную чуму!
Жаль, не долго так продолжалось. Какая-то тварь умудрилась засадить мне нож подмышку. До сих пор понять не могу, как такое случилось… Ну, а потом и ещё одна сука воспользовалась положением, повалила на землю и попыталась ногами добить. Слава богу, наши, не долго думая, их уложили и связали. А я падая, перед тем, как потерять сознание, успел пистолет вытащить и пальнуть пару раз в толпу. Дальше — ещё больше криков, шум, стрельба… Но там я уже совсем отключился…
Очнулся уже в медицинской палате. Залатали меня и в чувства привели…
Пока в больнице лежал, по волшебному зеркалу видел, что из-за этих заморских уродов в царстве ввели чрезвычайное положение — какие-то группы экстремистов прям войну на улицах устроили: с коктейлями горыныча, с оружием… Страшно смотреть. И страшно в это время лежать в повязках на больничной койке — хочется на улицу, родину защищать.
Потом, правда, их всех замочили, а Князь Владимир объявил, что это был террористический акт, и всё, что произошло на Царской площади — это происки заморских наймитов. Они специально подрывают стабильность нашего царства и организовали вооружённое восстание, которое провалилось только благодаря бдительности внутренних органов.
Тугарин заходил. Говорил, что общество против меня настроено, но мы своих не сдаём, поэтому меня отмажут. Да, и не делал я ничего такого страшного — просто свой долг выполнял.
- Надо, — говорит, — Волков, тебе только рапорт подать, в котором написано, кто и при каких обстоятельствах на тебя напал. Ну не мог же ты сам без приказа начать драку!
Удивил он меня этой фразой. Сам же на корабле говорил: даю тебе волю, — а теперь переворачивает всё…
- И с пистолетом, конечно плохо получилось.., — говорит. — И чего ты с собой его взял?! Но это нестрашно. Надо просто отдельную бумажку написать о том, что ствол был тобою утерян пару дней назад — так мы тебя можем отмазать от выстрелов. А вообще положение твоё, конечно, тяжёлое, зря ты так озверел на митинге. Надо спокойней быть…
В общем, отнекивается и открещивается всячески от своего указания. Сука, конечно. Предатель! Ну да хрен с ним! Я и так выберусь — я и не из такого дерьма вылезал…
Как выписали, через недели две, и я вернулся в участок, так и написал бумажку. Мол, 5 марта, в 14.00 на княжеской площади стоял в кордоне с другими ментами, в то время как толпа бесновалась, выкрикивала экстремистские лозунги и призывала к свержению режима. В руке одного из митинговавших я увидел нож и кинулся для того, чтобы изъять холодное оружие. Мой выпад был расценен неверно, и толпа начала кричать о том, что их бьют, и набросилась на полицейских, а человек с ножом атаковал меня и нанёс ножевые ранения в шею и подмышку.
В общем, писать я особо никогда не умел, поэтому над листочком тупил долго, пока не выжал из себя вот это вот. Противно, конечно — врать и чё-то придумывать просто, чтобы отстали, для формальности. Но так уж у нас повелось — менталитет такой, так надо.
Взял листок, отнёс Тугарину. Тот перечитал, побегал глазами, наморщив лоб, покивал — всё как полагается.
- Ладно, сойдёт.
Я уже собрался уходить, когда он остановил меня озабоченным взглядом.
- Волков, — говорит, — в Царьграде не спокойно. В княжестве неспокойно. Заморские наймиты мутят воду. Сейчас наложили заклинание недовольства на княжество. А ещё… тут на адрес нашего отделения пришло письмо… тебе.
Он достал из стола листок бумаги и протянул мне.
«Сергей Волков, общество вынесло тебе приговор!» — было написано на ней.
- Что это значит? — не понимаю я.
- Угрожают… Будь осторожен. Мы постараемся выяснить, кто автор, но пока точно не знаем, так что просто будь осторожен.
- Я сам разберусь, — уверенно изрекаю я и удаляюсь из комнаты.
- Это всё Гарик, — говорит Аркаша. — Сто пудово он. Попугать решил, сука. Давай к нему — разберёмся.
Неприятно, конечно, это всё. Батрачишь, защищаешь это быдло, можно сказать жизни спасаешь, и тут получаешь подобное говно. Один раз такое со мной было — какой-то козёл пошутить решил, и написал, что я умру «сегодня в 13.35». После разговора с ним, тот больше никогда так не шутил. И ходить перестал. Хороший урок для других был. А тут на тебе! Ещё какая-то сволочь появилась. Какая, пока было неясно, но надо было всё равно возвращаться к делам, обойти участок и разузнать, чё как… Так что я решил для начала, как и подсказал Аркаша, заглянуть к Гарику.
Пришёл. Тот как всегда дёргается и нервничает.
- Привет, браток, — кидает он, и протягивает руку.
Я гляжу на него оценивающе, руки не протягиваю. Из-за этого тот начинает истерически хихикать и елозить.
- Чего ты на меня так уставился, Серый, поцеловать хочешь?
- Ну, давай, признавайся, гнида, твоих рук дело? — спрашиваю и тыкаю ему в лицо бумажку.
Тот удивлённо с испугом в глазах пробегает её глазами, после чего начинает лепетать:
- Слышь, Серый, ты чего! Да чтобы я такую чушь писал! Ты же меня знаешь — приколоться я могу, но угрожать?! Я любовник, а не боец…
- Знаю я тебя, — не отпускаю я взгляда и хватаю его за шею левой рукой. Тот пытается силой воли переместиться мне за спину (он, падла, такие штуки умеет вытворять), но мне Аркаша помогает — вовремя подсказывает, и я выставляю правую руку и сжимаю кулак. Нога Гарика, пытающегося переместиться оказывается у меня в зажиме. Тот кричит и падает. Висит вниз головой — я его держу в воздухе за ногу.
- Серый, да не я это, честное гоблинское! Ты ж знаешь, мне бы своими грибочками торговать, а большего и не надо!
- Тогда кто? — я сжимаю его ногу покрепче. Ещё чуть-чуть и кости захрустят.
Тому больно, извивается и визжит как собака.
- Я не знаю, Серый! Да тебя же весь район кроме меня терпеть не может, ты не знаешь, что ли? Это кто угодно может быть. Хоть Андрей, хоть Зигфрид, хоть Васька…
- Лжёт, сука, — злиться Аркаша. — Давай его мочконём, а то страха не знают уже! Думают, что постарел ты и хватку потерял, вот и пишут тебе…
- А ты знаешь, Гарик, Аркаша дело говорит: потеряли вы страх, вот и маетесь хернёй! На митинге баранам показали, кто в доме хозяин, сразу все присмирели. Вы только силу и понимаете, — рассказываю я Гарику. А тот только глазками хлопает да мычит:
- Какой Аркаша?! Да я тебя никогда не ослушаюсь, ты же мой спаситель! Я тебе по гроб жизни должен! Если бы не ты, меня бы банда Соловья разбойника до сих пор доила бы!..
Но я уже его не слушал. Достал дубинку — тот ещё больше заверещал и уже в слёзы бросился. Замахнулся. А прямо перед самым ударом эта гадина поменялась в лице — глаза загорелись, злость в них появилась, остервенелость какая-то. Он только и успел сказать:
- Значит и твоё свечение потухнет.
А я одним сильным ловким ударом размазжил его черепную коробку — брызги зелёной крови в стороны. Испачкал меня, гад, и сник.
Кончился Гарик. Но как-то совершенно не полегчало. Вернее, может, Аркашу отпустило, а мне почему-то так мерзко стало. А ещё эти его глаза в воображении встали и эта странная фраза: «свечение потухнет». Обдолбыш чёртов, не мог уйти спокойно!
Я посмотрел в небо. Залолбало всё! Как же там легко и свободно! Эта мысль меня ни раз посещала за последний месяц и уже даже начала беспокоить. Аркаша на это время просто замолкал, и ничего, кроме этого голубого неба с лёгкими фиолетовыми тучками для меня не существовало. Сказочно!
Вздохнул, протёр дубинку о куртку Гарика, обшмонал его, достал бумажник, выпотрошил, деньги забрал себе, остальное выкинул. Потом случайно натолкнулся на пакет с белым порошком. Фыркнул и выбросил куда подальше. Из левого кармана куртки вытащил маленькую бумажку желтоватого цвета с жирной точкой посередине и надписью на печатной машинке: «Серый, тебя не существует». Сразу же всё стало понятно. Гарик, небось, пытался меня запугать, поэтому вначале написал ту записку, потом планировал эту мне отправить, потом бы ещё что-нибудь устроил. Всё-таки правильно, что прибил эту мелкую гниду! Всё сразу понятно стало…
Сплюнул на землю и пошёл в супермаркет к Дрону — жутко захотелось достать водки и нажраться. Аркаша меня по дороге успокаивал и говорил, что я всё правильно сделал. Пока шли, он говорил, что Гарик действительно пытался меня поиметь, и я с ним соглашался, но всё-равно внутри что-то подтачивало.
Пришёл к супермаркету. Зашёл внутрь.
- Дрон тут?
- Андрея Степановича нет, — говорит та расфуфыренная деваха. — Что ему передать?
Показываю пальцем на бутыль с брагой.
- Лучше мне передать.
Она глядит на бутылку, краснеет и явно возмущается, но пока помалкивает. Из-под прилавка достаёт такую же и ставит передо мной.
- Совести у вас нет, — еле слышно, наконец, говорит она. — Люди работают, а вы крадёте.
- Заткнись, сука, — рычу я, и дубинкой по прилавку: херакс! Я не хотел особенно, но Аркаша сказал, что пора бы всем этим напомнить, кто в доме хозяин…
Эта дура испугалась, конечно же, спряталась за прилавком, а я беру бытулку, откупориваю и выхожу из магазина. По пути из магазина ещё засаживаю дубинкой по холодильнику с пивом: осколки, бутылки повылетали, о кафель разбились… Похрен! Выхожу на улицу.
Крадёте! Ишь чего удумала! А сама не крадёт у своего босса, когда возможность появляется?! Все крадут, когда получается. Страна такая! Не крадут только дебилы и импотенты. Такой у нас менталитет! Да, и нельзя тут по-другому — иначе не выживешь.
Приложился к бутылке, прямо из горла пару глотков сделал. Занюхал рукавом, поморщился. Хорошо. Аж причмокнул от удовольствия. Совсем скоро полегчает.
Неожиданно слышу сзади оклик.
- Сергей Волков!
Поворачиваюсь. Дрон, Зигфрид, Васька и ещё пара каких-то уродов. У каждого в руках по арматуре. Подходят ко мне. Ну, ничего, пусть только попробуют — научу их уму-разуму. Раз уж, совсем страх потеряли, надо научить уважать и бояться!.. Я как Владимир Сказочный всех их, предателей, к общему знаменателю приведу.
- Чё надо? — спрашиваю, немного отступаю, а сам тянусь к кобуре с пистолетом.
- Общество вынесло тебе приговор, — вальяжно говорит Дрон.
Я хватаюсь за пистолет, а его-то там и нету — кобура пустая, я же от своего избавился, а новый мне ещё не выдали.
И эти бросаются на меня. Дрон бьёт арматурой сверху, я подставляю правую руку. Перелом, рука отказывает. Получаю по рёбрам дубинкой справа от Васька. Затем по ногам от ещё одного. И ещё от Дрона сверху битой по голове… Накинулись, я даже не успел ничего сделать. Уложили на землю и бьют ногами и дубинками. Боль быстро появляется и угасает. Сознание куда-то уезжает. Слышу только, как Аркаша где-то вдалеке кричит в панике и беснуется:
- Нет! Серый! Нет! Держись! Пожалуйста, не умирай! Куда же я без тебя?! Как я без тебя?
- Что ж поделать, Аркаша, — шепчу я в своей голове. — На этом наша с тобой дружба заканчивается. Прости.
А где-то там надо мной то самое небо, в котором летают ковры-самолёты! Там хорошо… Просторно… Нет всей этой грязи и этой гнили… Нет никаких Гариков, Дронов, баранов, телевизоров и князей… Там порядок и спокойствие! Это здесь приходится изворачиваться и всё время шишку держать, а там ты никому ничего не должен. Там все строем ходят, и можно не выживать, а жить. Но всё кончено! Я сюда больше ни ногой!.. Отслужил своё. Хватит. Я — на небо!