В некоторых вещах мы с Игорем сходились. Например, мы оба не верили ни в бога, ни в судьбу — каждый из нас лишь верил в себя. Мы оба в одинаковой мере критиковали существующий режим и были недовольны властью. Мы оба в своих философских мировоззрениях склонялись к агностицизму. Были и другие вещи, в которых мы сходились с ним, но был один важный пункт, по которому мы расходились радикально. Споры по этому вопросу были настолько жаркими, что иногда чуть не доходили до драки… Особенно, когда рядом не было Димы или кого-нибудь ещё, кто мог бы нас разнять.
- Если существующая система в стране выстроена таким образом, что допускает возможность брать взятки и воровать, то лучше я буду внутри этой системы, чем снаружи, — говорил Игорь. – Я поставлен в такие условия. Для того, чтобы хорошо жить в этой стране, мне надо быть частью системы, а это означает врать и воровать.
Мы сидели за столом на его съёмной квартире, на кухне. Перед нами была бутылка какого-то коньяка (никогда не разбирался в крепких напитках), которую мы уже успели приговорить наполовину, пара бокалов и всякие фрукты, которыми мы закусывали. Помимо нас в квартире была лишь очередная девушка Игоря (в этот раз её звали Ира), которая предпочитала держаться подальше от таких разговоров и крепких напитков, в связи с чем уже ушла в другую комнату, сделав демонстративно телевизор погромче. После Анжелы девушки у Игоря надолго не задерживались. Он, казалось, и вовсе перестал думать о серьёзных отношениях.
- Становясь внутрь системы, ты становишься ничуть не лучше тех, кого ты активно критикуешь сейчас, — возразил ему я. – Либо ты там, либо ты тут – третьего не дано. Либо ты свободен, либо ты такой же, как и они!
- Нет, я лучше. Я другой! – с пылом продолжал Игорь. – Просто я поставлен в такие условия. Если бы система была другой, я бы не стал воровать. Но так как основа функционирования нашего государства – обман и воровство, я просто вынужден это делать.
- Да, что значит «вынужден»?! – возмутился я. – Тебя заставляют что ли? Тебе говорят, что пока ты не возьмёшь взятку, тебе не дадут есть?! Ты не можешь найти нормальную честную работу?!
- Могу, но на такой работе мне будут платить гроши, и я не смогу на ней себя реализовать. Если ты действительно хочешь нормально жить в этой стране, ты просто обязан принимать правила игры!
- Если ты способен найти только такую честную работу, на которой платят гроши, то ты просто неудачник! — вспылил я. — В мире существует тысяча и один способ заработать, причём прилично заработать, а ты мне утверждаешь, что все они связаны с воровством?!
Кровь бурлила в жилах, и для предания храбрости, для упорства, я проглотил целиком коньяк из своего бокала, гневно закусив его яблоком.
- Кто бы говорил?! – надменно хмыкнул Игорь в ответ. – Преподаватель, живущий на 15 тысяч в месяц! Человек, который в лучшем случае может себе позволить купить Армянский коньяк!
- Я покупаю то, что хочу, и я вполне себе самодостаточен. Зато живу честно и свободно!
- Да кому нужна твоя честность?! — с издёвкой выцедил Игорь. — Её ни на хлеб не намажешь, ни в карман не положишь! Что ты с ней делать-то будешь, когда попадёшь в какую-нибудь сложную ситуацию и останешься без денег?
- Мне нужна моя честность! – уверенным голосом перебил я Игоря. – Я не могу взять взятку, потому что это просто неправильно. Взяв её, я стану таким же уродом, как и все те люди, которых я презираю, а я не хочу презирать себя. Начав играть по их правилам, я лишусь своей свободы, лишусь возможности думать, что хочу и делать, что хочу!
- Ну, так и будешь, значит, болтаться со своими 15 тысячами до старости, а к концу жизни – получать пенсию в 8 – 10 тысяч. Вот и закончится твоя никчёмная жизнь никак! – резюмировал Игорь.
- Моя никчёмная жизнь закончится свободой! Я пойму, что не зря прожил, так как был свободен и остаюсь свободен! – вспылил я и вскочил со своего места.
- Мальчики, можно потише? – усталым голосом проговорила Ира, появившаяся в проёме двери.
- Иди в жопу! – рявкнул на неё Игорь, выпустив в её сторону всю злость, предназначавшуюся для меня. – Не лезь в мужской разговор!
Ира повела глазами в ответ и ретировалась, лишь проронив себе под ноги: «мудак».
- Да, что ты заладил с этой своей дурацкой «свободой»?! — вернулся Игорь ко мне. — Думаешь, если я буду брать взятки, я перестану быть свободным? Я всё так же буду критически смотреть на мир, всё так же придерживаться оппозиционных взглядов. Что изменится-то?!
- Всё изменится, — с напором уверенно ответил я. – Став частью системы, ты уже больше не сможешь отказать, если тебя кто-то попросит сделать что-то против совести. Придут так и скажут: Игорёк, надо бы организовать митинг в поддержку Рыбина. И плевать, поддерживаешь ты его на самом деле или нет. Ты уже с ними, ты уже запачкан. И если не организуешь, тебе припомнят, что ты уже преступал закон, напомнят, сколько ты брал, как обогащался, и расскажут о перспективах пребывания в тюремной камере и конфискации всего твоего драгоценного имущества, приобретённого за чёрный нал.
Игорь раздражённо фыркнул. Его ярость прошла и теперь он просто перешёл в фазу «язвы»:
- А пока ты впахиваешь как обычный препод, к тебе, конечно же, не придут и не скажут: организуй митинг, а то уволим? Да ты такой же беззащитный винтик этой системы, только бессмысленно упёртый — вот и всё.
- Прийти могут, сказать могут, но у меня остаётся элемент свободы: я знаю, что не преступал закон, — не сдавался я. — И этого знания мне уже достаточно для того, чтобы совершать поступки самостоятельно, для того, чтобы отстаивать свою точку зрения. А ты, будучи полноценным винтиком, поддерживающим всю эту коррупционную систему, вначале организуешь митинг, придумывая себе оправдание о том, что «ты всё равно ничего сделать не можешь», потом, когда попросят, подпишешь бумагу о назначении Рыбина царём, а потом и вовсе начнёшь помогать в фабриковании дел против своих друзей. Ты же всё равно ничего не мог поделать! Так хотя бы место своё сохранил…
Игорь замолчал и нахмурился. Фаза «язвы» сменилась на фазу хмурого недовольства. Он чувствовал, что проигрывал и не находил аргументов в свою пользу.
- Достаточно одного маленького шага вначале для того, чтобы просто свалиться в пропасть, — добивал его я, но уже более спокойным тоном. — Ты и сам не заметишь, как полетишь. Будет казаться, что ты всё ещё на той стороне, что ты просто стал более открыто мыслить, оставаясь всё так же при своём мнении, но на самом деле ты уже просто будешь там, в этом говне, от которого тебе уже никогда не отмыться.
- Ну, и по фигу! Зато буду жить хорошо. А ты живи как нищий! И вообще иди в жопу!
Когда Игорю было нечего возразить, он обычно посылал своего оппонента и покидал комнату, прихватывая с собой бутылку коньяка и зелёное яблоко, прекращая таким образом дискуссию.
Однако мнение его от проигрыша, конечно же, никогда никак не менялось.
- А вообще, это какая-то херня! И знаешь, что? — Неожиданно вернулся он назад в комнату с контраргументом, тыча в меня пальцем…
Такие споры могли длиться хоть до самого утра. Иногда Игорь уходил на работу, вынужденно останавливая спор, и мы так и не приходили ни к какому компромиссу, каждый оставался со своей, недвижимой точкой зрения.