Как сейчас помню своё знакомство с Ромой. Точнее с Романом Юрьевичем. Кто бы мог подумать, что уже спустя какой-то год я его буду называть исключительно «Ромкой»…
Вторник. Девять утра. Мы сидим в аудитории в ожидании начала семинарского занятия по математическим методам в экономике (абсолютно ненужному нам предмету). Лекции себе бубнил под нос нам какой-то пожилой преподаватель, и мы ждали, что он же будет вести практику.
Я болтаю с Серёгой, а в комнату входит молодой парень, выглядящий незначительно старше нас. Одет он добротно, но не выпендрёжно. Средний рост. Среднее телосложение. Брюнет. В общем, ничего особенного и примечательного. Студент, только чуть постарше нас. Глаза немного испуганные и явно нервничает. Мы даже внимание на него практически никакого не обращаем — так и продолжаем трещать о своём. А он проходит к кафедре, кладёт свою сумку на стол, берёт тряпку, тщательно вытирает доску после чего, повернувшись к нам, изрекает:
- Здравствуйте! Я буду у вас вести семинарские занятия. Меня зовут, — тут он берёт мел, поворачивается к доске и начинает писать: — Иовлев Роман Юрьевич. Я аспирант кафедры экономической кибернетики.
Мы все встрепенулись, садимся поудобней и начинаем слушать — никто не знает, чего от него ждать, ведь молодые преподы разные бывают: кому-то всё по фигу, и они даже на занятиях практически не появляются, а кто-то зверствует неимоверно и требует как сумасшедший. К тому же всем любопытно, что это за студента нам такого прислали. Чтобы понять, чего ждать, я решаю изучить его, прочитать по лицу, что он собой представляет и насколько является злостным преподом. Я выжидаю момента, когда удастся поймать его взгляд, но тот никак не хочет наступать.
- Мне для начала хотелось бы вкратце рассказать, каким образом будет строится наша с вами работа.
В аудитории — тишина, никто даже не перешёптывается. Все ждут подвоха.
- На каждом занятии мы будем решать задачи, я буду вызывать к доске. Перед аттестацией, а так же ближе к сессии у нас, скорее всего, будут контрольные работы, которые в очень большой степени определят ваше будущее.
Говорит он хоть и уверенно, спокойно, но явно с внутренним напряжением. Взгляд его по очереди останавливается на лицах студентов нашей группы, как бы изучая, чего от них ждать.
- Однако не зацикливайтесь сейчас на сессии, так как до неё ещё нужно дожить, а это не так-то просто, как кажется, — он ухмыляется. Видно, что он пытается пошутить, но какова доля правды в этой не смешной шутке определить сложно.
Вступление его не очень большое, по окончанию он осведомляется, есть ли у нас вопросы. Я поднимаю руку, и он попадается в мою ловушку — он бросает взгляд на меня.
Однако происходит что-то очень странное. От его взгляда, не выражающего никакой агрессии, не несущего никакой негативной информации, у меня кружится голова. Мир плывёт волнами и темнеет. Я теряю контроль над ситуацией, пытаюсь схватиться руками за парту, как будто падая спиной назад, и падаю в какой-то мерцающий туман. Такое ощущение, будто я погружаюсь в свои же собственные глаза — как будто я посмотрел в зеркало и попал в свою душу. Неожиданно из этого тумана к моему лицу вытягиваются женские руки и тянут на себя. Я слышу, как женский мягкий и ласковый голос шепчет мне на ухо: «А какого цвета обложка учебника?». Туман рассеивается, и я возвращаюсь в аудиторию. Всё достаточно быстро приходит в норму.
Роман Юрьевич заканчивает ответ на мой вопрос:
- Так что расслабляться никому не стоит, потому что автоматы получат только лучшие из лучших.
Я киваю. Препод потихоньку переходит к занятию, а я незаметно склоняюсь к Серёге и спрашиваю:
- Серёга, чего-то у меня помутнение рассудка. Что я у него только что спросил?
Тот глядит на меня как на сумасшедшего и с тупым недоумением на лице отвечает:
- Ты спросил, будут ли ставить автоматы…
Я усмехаюсь, показывая, что просто прикалываюсь над ним. Он в свою очередь продолжает, перехватывая инициативу:
- А ты обратил внимание на то, как после твоего вопроса у него тик на правом глазу начался? Явно парнишка молодой и неопытный. Первый раз занятие ведёт. Попал, салага!
Я киваю, хотя, естественно, ничего такого не заметил, так как в тот момент просто отсутствовал.
Занятие идёт не особенно интересно, но зато я начинаю постепенно понимать, о чём предмет и какого цвета обложка учебника. В самом конце, когда пара заканчивается, а Роман Юрьевич заключает, что «на сегодня всё», я решаюсь подойти к нему, так как у меня в голове висит вопрос, требующий незамедлительного ответа.
- Роман Юрьевич, а можно Вам задать несколько необычный вопрос?
Он с интересом, оценивающе смотрит на меня и отвечает:
- Конечно. Что за вопрос?
- Какого цвета обложка учебника по «Матметодам»?
Он глядит на меня, не скрывая своего удивления – как будто вопрос какой-то особенный и личный, и уже практически начинает выговаривать на автомате: «синего» — но в какой-то момент осекается. Его лицо неожиданно озаряется, и, улыбнувшись, он отвечает какой-то фразой, как будто заготовленной специально для этого случая:
- Никакого. Цвет — это субъективная характеристика, существующая только в восприятии людей, которой они наделяют объекты вокруг себя.
Я усмехаюсь такому ответу.
С того момента между нами установилась какая-то связь, которая позже переросла в дружбу и держалась ещё в течение длительного времени. Я так и не смог прочитать его ни в тот день, ни после нашего знакомства. Однако я всегда чувствовал, что Рома непрост, и что между нами есть какая-то тайная неощутимая нить.