Для того, чтобы поступить в вуз, нам пришлось дать взятку одному из преподавателей в комиссии. Точнее это мать моя дала взятку. Комиссия уже была готова меня завалить по математике — они дали всем своим видом понять, что просто так псковские абитуриенты на экономический факультет в их вуз не поступают. Однако мать, как оказалось, была готова к такому повороту и, выждав нужный момент, отвела одного из членов комиссии, покидающего аудиторию, в сторону. Они о чём-то поговорили, он пожал плечами, взял незаметно деньги, кивнул и удалился. Через несколько дней мы нашли мою фамилию в списках зачисленных на бюджетное отделение.
Я поселился в общаге, так как денег на съём квартиры у нашей семьи не было — отец бросил нас, когда мне было ещё года три, поэтому единственной кормилицей у меня всю жизнь была мать, работающая кассиром в супермаркете «Шмель», будучи по профессии авиаконструктором. Времени на меня у неё никогда не было с самого детства, поэтому я был сам за себя. Возможно, из-за этого же во мне рано проснулась предпринимательская жилка — в школе я продавал своим одноклассникам пластинки жвачки Орбит, покупая заранее блоки в ларьке, недалеко от дома. В университете я приторговывал всяким шмотом, добытым на Апрашке по бросовым ценам, потому что денег, которые посылала мать хватало только на комнату в общаге, да на еду, и то впритык.
Я достаточно быстро усвоил правила игры в университете. Не обязательно было ходить на все лекции и делать все задания — важно было прочитать конспект перед экзаменом, потом правильно списать и рассказать преподавателю, глядя в глаза. Да, и все эти угрозы об отчислении из-за прогулов оказались пустышкой — мне об этом рассказала одна из методисток на нашей кафедре, молоденькая аспиранточка Ксюша. Как оказалось, отчислить студента в Финэке было сложнее, чем просто написать «зач.» или «удвл.» в его зачётной книжке.
В общем, первая экзаменационная пора у меня прошла успешно, без троек. И по случаю сдачи первой сессии, мы всей группой решили сходить в бар. Изрядно выпив, один из моих одногруппников, с которым я до того не особенно общался, ботан Рома, разошёлся, расхрабрился, почувствовал себя рубахой парнем и пригласил всех на «афтепати» у себя на квартире. Добрались, правда, только самые стойкие, в числе которых были блондинка Ксюша со своей подругой брюнеткой Наташей, наша отличница Люда, которая, кажется, запала на Рому, и ещё трое наших одногруппников: Коля, Гриша и Витя. В общем, парней оказалось чуть более, чем нужно, девушек — чуть менее, зато выпивки было в самый раз.
Из-за превышения спроса над предложением, за Ксюшей помимо меня увязался ещё и этот баран Витя. Сам из себя невысокий, несильный, щупленький и прыщавый. В общем, шансов у него не было никаких по определению, тем не менее он всячески пытался ухаживать за ней, подливал ей Мартини, плоско шутил и вгонял в краску. Я в свою очередь старался шутить более изящно, пытаясь перехватывать инициативу и подливал ей шампанское. В какой-то момент я решил, что пора переходить в наступление и оставить Витю позади: я пригласил Ксюшу танцевать, а она в свою очередь, конечно же, не смогла мне отказать. Однако Витя был упёртым бараном, намёков не понимал и отступать не хотел. Посередине танца он подошёл к нам и попытался отбить Ксюшу. Я, будучи в храбром настроении духа и под действием водки, предложил ему выйти покурить.
- Витёк, ты русского языка не понимаешь? Говорю же тебе, отвянь! — затягиваясь резко сказал я.
- Не, Игорёк, это ты меня пойми: ты в пролёте! — прокартавил он в ответ, дерзко глядя в мою сторону.
В общем, слово за слово, Витя получил в лицо, был посрамлён и отправлен домой. Я вышел победителем.
Время незаметно для всех приблизилось к критической отметке, когда метро готовится к закрытию, и нужно было срочно решать, что делать. Коля, Гриша и Люда, не найдя утешения ни друг в друге, ни в алкоголе, решили отправиться домой. Наташа уже собиралась оставаться на ночь, а Рома пытался уговорить остаться за компанию ещё кого-нибудь. Я был не против. Склонить к этому Ксюшу не составило труда — она была девушкой компанейской, а то, что её подруга уже решила остаться, оказалось дополнительным аргументом. К тому же, у нас что-то завязывалось, и ей, судя по всему, так же, как и мне было интересно узнать, что же это и к чему приведёт.
Когда все ушли, мы недолго посидели за общим столом, после чего изобразили усталость и разошлись по комнатам.
- Игорь, я и не думала, что ты такой заводной, — хихикая комментировала Ксюша то, как я её зацеловывал. — Что ты делаешь? — с деланным возмущением комментировала она то, как я быстро снимал с неё кофточку и расстёгивал лифчик, но сама явно хотела того же самого, чего и я.
За лифчиком через поцелуи её плечика, груди и животика, последовали джинсы.
Дыхание участилось и у меня, и у неё, губы периодически сливались в жарких поцелуях. Она запускала пальцы в мои волосы, а я целовал, облизывал и покусывал её везде, где только мог.
Сам акт соития длился недолго и особого интереса не представлял, несмотря на сильное возбуждение с обеих сторон. Интерес, скорее представляла прелюдия и ожидания акта. После содеянного Ксюша довольная заснула у меня на плече. Я же заснуть никак не мог — всё было не сомкнуть глаз. Такое ощущение, что сама комната не хотела, чтобы я спал. Когда моё плечо затекло, я осторожно перевернул Ксюшу на другой бок, а сам тихо уполз с кровати. Она спала крепко, даже тихо посапывала, так что на моё исчезновение не обратила внимание.
Я направился на кухню, чтобы что-нибудь перехватить и развеяться, надеясь на то, что подобная прогулка поможет мне развеяться и подойти поближе к моменту засыпания. Не включая свет, я подобрался к холодильнику и принялся изучать его внутренности. Там была вчерашняя недоеденная пицца и апельсиновый сок. В остальном холодильник интереса не представлял.
Я достал пиццу, сок, уселся за стол и принялся их уничтожать прямо так, холодными. Как раз, когда я уговорил первый кусочек, раздался щелчок двери из Роминой комнаты. Через несколько секунд он вошёл на кухню.
- Чего без света сидишь? — спросил он меня, несколько удивившись моему присутствию.
- Темнота — друг молодёжи, — заявил я, жуя пиццу.
Рома хмыкнул, подошёл к шкафчику, висящему слева от холодильника, и достал оттуда начатую бутылку Масандровского портвейна. Затем — тарелку и два бокала. Поставил тарелку мне со словами «так удобней», потом сел напротив меня, открыл бутылку и разлил.
- За что пьём? — спросил я.
- За сессию? — спросил Рома.
- Скучно, — поморщился я.
- Тогда за любовь? — предложил Рома.
- Банально, — возразил я.
- Ну, ты предложи, что ли тогда? — быстро сдался Рома.
Я поковырялся языком в зубах, взял свою пятисекундную паузу на раздумья, после чего предложил:
- За новые открытия.
Мы чокнулись и выпили.
- А что за открытия? — спросил Рома, поставив бокал на стол.
- Ну, я для себя открыл тебя и твою квартиру, например, — ухмыльнулся я.
- Гениальное открытие! — фыркнул Рома.
- Не, я серьёзно… Мы с тобой почти не общались в группе, а тут вместе сидим ночью у тебя на кухне и пьём портвейн, причём надо заметить, хороший портвейн на хорошей кухне.
- Ну, портвейн действительно приятный, — нехотя согласился Рома. — Но кухня, конечно, так себе.
- Всяко лучше, чем у нас в общаге, — обрезал я, поглощая очередной кусок пиццы. — Ты, кстати, угощайся, ни в чём себе не отказывай, — показал я Роме кивком головы в сторону пиццы.
- Нет, спасибо, — улыбнулся он. — Я не голоден. А я что-то даже забыл, что ты в общаге живёшь. И каково это?
- Приезжай — покажу, — ухмыльнулся я в ответ. — Ничего особенного, только места своего очень мало, нет своего пространства.
Рома погрустнел.
- Да ты не куксись, это ж нормально: у одного есть всё, у другого нет ничего. Жизнь она такая… справедливая. Если кому-то не додала, значит у неё есть планы на будущее относительно этого человека.
- Да ты философ, как я погляжу!
- Есть немного… Но вот увидишь, как вуз закончу, устроюсь в банк, стану зарубать бешеные бабки, куплю себе квартиру, и заживу. Что мне твой портвейн будет… Эх, разойдусь!
Рома только грустно улыбнулся.
- Ты только не пойми меня неправильно, портвейн действительно хорош. Но я предпочитаю виски, — заявил я.
- А у тебя губа не дура! И какой виски предпочитаешь? «Вайт Хорс» или «Джек Дэниелс»?
Не знаю, серьёзно он это говорил или нет, но я возмутился.
- Ты это пойло называешь благородным словом «виски»?! Я предпочитаю «Маккалан» и «Хайлэнд парк». И то это самые простые и дешёвые предпочитаемые сорта!
- Я даже таких названий не знаю, — удивился Рома. — А ты откуда знаешь? Пробовал?
Я отложил оставшийся кусок пиццы и довольно развалился на стуле.
- Нет, не пробовал. Но предпочитаю.
Рома хмыкнул и ещё налил портвейна.
Мы сидели и болтали обо всём, о чём только могли, причём достаточно долго. Для меня удивительно было то, что хотя общего у нас с Ромой было достаточно мало, разговор клеился сам собой. Наверно, мы бы так и просидели до самого утра, но в самый интересный момент, когда речь зашла о политике, на кухню зашла заспанная Ксюша, придерживающая одеяло на уровне груди, и помешала нашей содержательной беседе:
- Игорь, куда ты делся?! Я без тебя замерзаю! Обними меня! — заявила она.
- Ты не видишь, что я с Ромкой разговариваю? — строго спросил я. — Ну вот, чего ты встала? Спала бы дальше, а я бы скоро пришёл!
Однако моё возмущение и тираду неожиданно предательски остановил Ромка:
- Ладно, Игорь, идём спать. Приятно было с тобой поболтать, — бросил он мне, убирая бутылку назад. — А ты прекрасно выглядишь в одном одеяле, — очаровывающе выдал он в сторону Ксюши, отмывая бокалы и тарелку.
Та в ответ улыбнулась.
- Спасибо.
- Может, потом помоешь? — бросил я ему с небольшим раздражением я.
- Да, это быстро, — проговорил он, протирая бокалы и ставя их назад в шкафчик.
- Ладно, идём спать, — недовольно проворчал я, не желая наблюдать за этим действием, после чего нехотя встал, взял Ксюшу за руку, поцеловал в щёку и повёл её в нашу комнату.
Это был один из тех немногих дней в университетские времена, когда мы спокойно общались с Ромой, не споря и не препираясь. Но это так же был один из тех дней, когда я понял, что мне с ним интересно общаться.