Однажды я выступал с группой «Субмарина» в одном Питерском рок-клубе. В этой группе я играл на позиции второго гитариста, особо никуда не рвался и ни на что не претендовал – просто честно выполнял свою работу, потому что мне нравилось её выполнять.
Концерт шёл скучновато, так как в клубе помимо нас были только ребята из других групп, которые должны были выступать после нас. То есть зрителей почти не было. Однако играли мы на совесть. Впрочем, и персонал клуба тоже работал на совесть, не халтуря. Горели софиты, крутились зеркальные шары, звукорежиссёр сидел за пультом, поддерживая баланс. После каждой песни ребята из других групп хлопали и свистели, кричали «молодцы». Это делало кисловатый вечер чуть более интересным. Особенно выделялся какой-то подвыпивший парень-блондин с короткими волосами. Он и кричал, и подпевал, и пританцовывал – в общем, активно делал вид, что тащится от нашего «музона». Особенно активно он кривлялся, когда я играл свои немногочисленные простые соло-партии.
Марина, как всегда, объясняла зрителям, что означает «Аддио», старалась пританцовывать и петь, показывая как хорошо она владеет техникой танца и вокала, соответственно. Мы тоже старались особенно не лажать. В общем, все честно выполняли возложенные на них обязанности.
Закончив выступление, мы уступили место другой группе. Когда я спускался в зал со сцены, меня встретил тот самый подвыпивший парень. От него несло дешёвыми пивом и сигаретами. Он протянул мне руку и сказал:
- Молодчина! Ты отлично сыграл неумение играть! Кирилл!
Голос у него был достаточно низкий и с хрипотцой. По-видимому, он уже давно курил.
- Игорь, — ответил я, несколько опешив, пожимая его руку.
Парень в ответ кивнул и полез на сцену. Он был вокалистом и лидером группы. Блондин, с короткими волосами, стоящими почти вертикально от геля, с длинным лицом, большим ртом и острым подбородком. С сигаретой в зубах и синяком под левым глазом. Вёл он себя расхлябано и небрежно. Всё говорило в нём о том, что он пренебрежительно относится к музыке и зрителям.
- Привет всем! — он схватился за микрофон и сразу же вытащил его из стойки.
- Привееет! — закричали зрители. В это время музыканты из его группы подключались и настраивались.
- Очень приятно играть в такой дыре для такого количества людей. Я просто фигею, — он затянулся. — Что? А. Администрация клуба мне тут говорит, что мы сами виноваты в том, что никто не пришёл, — Кирилл посмотрел в зал и кому-то показал средний палец. — Иди в жопу! Так вот, я считаю, что это полная херня! На такие группы как мы должны приходить тысячи! И заниматься набором зрителей должны менеджеры клуба, а не сами группы! Моё дело — творить, а не продавать билеты! Я — музыкант, а не кассир!
- Играй давай уже — раздалось из зала.
Кирилл улыбнулся, затянулся, повернулся к музыкантам, что-то им там сказал, после чего повернулся к зрителям.
- Здравствуйте, ещё раз! На сцене группа, — тут он нашёл глазами меня и, задержав взгляд, изрёк: «Игра взглядов».
После последнего слова у меня мурашки пробежали по коже. Не каждый раз услышишь со сцены название чего-то близкого тебе, чего-то, с чем ты был связан достаточно сильно.
Однако это был последний раз за вечер, когда у меня по коже бегали мурашки. Кирилл пел отвратительно: то слишком близко, то слишком далеко от микрофона, голос у него был хриплый и нестабильный. Никакой мелодики в его музыке не было – сплошной гавно-панк. Смысла ноль, одни понты.
Единственное, что запомнилось – это был момент, когда он выпросил у гитариста гитару и начал играть какую-то песню. Саму песню я не запомнил, но гитара в его руках звучала как-то искренне и протяжно. Никогда до этого не слышал такого прикосновения к инструменту. Струны под его пальцами, казалось, плакали. Только это и заставило меня задержаться до конца концерта, дождаться, когда он спустится со сцены и поговорить с ним.
- Значит, говоришь, группу собираешь, — он затянулся и посмотрел с прищуром на меня. — А я то тут при чём?
- Мне понравилось, как ты играл на гитаре. Музыка, конечно, гавно, но гитара хороша!
- Хочешь меня сделать своим рабом? — он ещё раз затянулся и выпустил губами дым вверх, не отрывая взгляда от меня. — Будешь диктовать правила, говорить, что играть и как держать гитару?
Я смутился, наверно, потому что не ожидал такого ответа, и того, что он попадёт в яблочко: мне нужны были музыканты, которые готовы были бы исполнять мои песни, особенно мне не переча.
- Нет, что ты… Мне нужна группа, в которой все музыканты принимали бы участие в создании песен, — начал придумывать я находу.
Кирилл ухмыльнулся, покачал головой и сказал:
- Гонишь. По глазам вижу, что тебе нужны рабы, а не музыканты. Но это не страшно, — Кирилл оживился. — Я тебе парочку могу подогнать. Хочешь? Этакие бездумные, безвольные зомби, которые будут помогать тебе самоутверждаться и поддерживать чувство собственной важности.
Кажется, у меня отвисла от удивления челюсть. Та дерзость, с которой он говорил, та уверенность в голосе, та серьёзность и даже некоторая агрессия по отношению ко мне просто выбили меня из колеи. Никогда ещё никто меня не выбивал так сильно из колеи. Это я мог выбить кого угодно… Я мог сказать, что думаю любому человеку, особенно не считаясь с его или её чувствами. Это я мог раскусить любого за пол укуса… А тут этот… Конечно же, меня это жутко разозлило.
Тем временем, совершенно неожиданно для меня, Кирилл дал мне подзатыльник, чем просто-таки взорвал меня:
- Ты чё, мудак?! Сдурел?! Не распускай руки, падла!
Кирилл смотрел на то, как я выхожу из себя с нескрываемым удовольствием, ухмыляясь и периодически затягиваясь сигаретой, из-за чего я только ещё больше раззадоривался и постепенно начал уже качать права, указывая ему на то, почему он не прав.
- А ты только словами умеешь бросаться или ещё можешь царапаться и кусаться?
Это было последней каплей. Я был готов ему врезать прямо здесь и прямо сейчас. Я уже даже включил боевое дыхание, готовясь к нападению, но он неожиданно бросил сигарету на пол, затушил её ногой и направился к выходу.
- Куда ты пошёл?! – прокричал я ему вслед.
- Ты хочешь здесь выяснять отношения? – не оборачиваясь, бросил он в ответ.
Обретя каплю разума, я последовал за ним. Устраивать драку в клубе было действительно неправильно.
Когда мы вышли на улицу, он посмотрел на небо и сказал уже совершенно другим, совершенно спокойным, нейтральным и даже философским голосом:
- Большая медведица сегодня как никогда великолепна. И запах в воздухе, — он несколько раз втянул в себя воздух так, как это делают собаки, а потом повернулся ко мне лицом. Неожиданно для меня, оно излучало одухотворённость и спокойствие. Это уже был совершенно другой человек – человек, который не вызывал у меня никакой агрессии. Человек, которого у меня уже не поднималась рука ударить. — А сверчки, — продолжил он. – Ты слышишь сверчков? Мы, ведь, никогда не обращаем внимание на все эти мелочи, которые составляют всю нашу жизнь, а только и делаем, что крутимся в собственном самоутверждении и машем кулаками.
Неожиданно для себя я проникся уважением к этому человеку, несмотря на то, что был готов разорвать его на части буквально несколько секунд назад. Не знаю, как ему это удалось, но я очень быстро успокоился.
- Я помогу тебе с группой, — после небольшой паузы изрёк Кирилл, — только, если ты позволишь мне кое-чему тебя научить, — он посмотрел мне в глаза. Я задумался на секунду
- И чему же ты меня можешь научить?
- Быть свободным, — спокойно ответил он.
- Договорились, — не обратив внимание на его слова, согласился я. — Только никаких больше оплеух!
Кирилл авторитетно кивнул и неожиданно молниеносно ударил меня кулаком в живот (я даже не успел заметить, как это произошло), из-за чего я загнулся и сполз на асфальт.
- Буду теперь тебя приводить в чувства другими методами – обещаю, подзатыльники давать не буду, — Кирилл усмехнулся и достал следующую сигарету из пачки и закурил.