Робот

С самого начала день не задался. Даже с самой ночи, когда мне приснился какой-то дурацкий сон, в котором я был на Земле и удирал со всех ног от бандитов в спортивных костюмах. Абсурд и сюр полнейший! Я на Земле уже не был лет тридцать, не меньше. Да и никогда она не выглядела такой зелёной и винтажной, как в том сне…

Утром меня разбудил дурацкий звонок из центра по поводу того, что сроки по отчёту сдвигаются на послезавтра, а значит надо срочно заканчивать работу по калибровке сканера и начинать исследование.

Вообще с самого начала нашей миссии мне было непонятно, зачем тащиться к WASP-14B, уже давно досконально изученной планете, и проверять составленные карты. Однако слухи распространяются быстро и, несмотря на гриф секретности и молчанку со стороны руководства, выплыла версия о том, что какие-то астрономы то ли на Земле, то ли на Глизе установили, что WASP-14B в последнее время стала проявлять в себе черты чёрной дыры, начиная постепенно сжиматься… Первым, что пришло мне в голову после этой информации был вопрос о том, в каком количестве нужно каждый день уничтожать спирт для протирки линз для того, чтобы дойти до такого… Впрочем, когда мы обсуждали эти слухи с Джейкобом ещё месяц назад, то пришли к выводу о том, что они вполне имеют право на существование: ведь, этим ребяткам в своих лабораториях всё равно делать нечего — лишь бы деньги с грантов освоить и сымитировать бурную деятельность. Поэтому почему бы им не напрячь какую-нибудь команду исследователей слетать за пять сотен световых лет и провести для них пару бесполезных элементарных тестов под прикрытием пафосных слов о важности изучения возможности использования энергии чёрных дыр для нужд человечества…

Правда, «обсуждать слухи» — это одно, а ничего не делать из-за собственной лени — совсем другое. Именно поэтому вчера я поругался с Джейкобом, и именно из-за этого сегодня утром начать процесс сканирования мне не удалось. Когда я связался с ним через видеофон, Джейкоб лишь сквозь зубы проговорил, что ему некогда заниматься калибровкой. А это по сути означало, что на всю нашу миссию он положил большой болт, и как из этой ситуации выпутываться — сугубо моё дело. По-видимому, слова про «техника-олигофрена», брошенные мною в его сторону вчера в пылу спора, были им восприняты слишком близко к сердцу. Впрочем, всё равно! К тому же, он действительно туповат…

Но всё это, как я теперь понимал, было только предвестием кошмара, этаким прологом к повествованию, непосредственным участником которого я теперь стал против своей воли.

Я сидел в комнате карантина за столом на мягком стуле, напротив меня сидела эта дурацкая железяка с искусственным лицом, пытающимся выразить дружеские чувства, и несла какую-то чушь.

Я устало потёр лицо руками и вздохнул.

• Ну, что за бред?! О чём ты говоришь?! Это же просто ни в какие разумные рамки не вписывается!
• И тем не менее, — гнул свою линию Арди, — Ты сейчас совсем другой.
• Ну, чем? Чем я другой? Час назад был такой, а сейчас — уже не тот? Я неожиданно поправился или поглупел?.. — активно жестикулируя, возмущался я.
• Просто час назад ты по-другому мыслил и воспринимал мир.
• Мыслил по-другому? — с сарказмом передразнил я. — С каких это пор роботы научились читать мысли?!
• Я не умею читать мысли, — начал занудно объяснять Арди. — Но, Саймон, по твоим действиям, по твоим движениям, видно, что ты стал мыслить иначе. Возможно, человек на это не обратит внимание, потому что он всё время отсекает большую часть информации, циркулирующей вокруг него. Вероятно, на это даже не обратит внимание простой позитронный робот, построенный на нейронно-символьных сетях предыдущих поколений. Но я устроен иначе, я всё подмечаю и всё анализирую.

Я встал со стула и стал ходить по комнате, не скрывая свою досаду, причитая: «Да что же это делается?!». А Арди, не сводя с меня взгляда своих не моргающих искусственных глаз, продолжал:

• Проведя анализ твоих действий за последний час, я прихожу к единственно верному выводу о том, что в тебя вселился какой-то инородный организм. Что это за организм неясно, но до тех пор, пока мы не поймём причину произошедших изменений, я не могу тебя выпустить — нельзя допустить заражения всей станции.

Я не выдержал и с агрессией стукнул по столу кулаками, затем вцепился в его края и, брызгая слюной в лицо Арди, начал орать на робота:

• Ты тупая железка! Что за чушь ты несёшь?! Какое ещё заражение?! Какой к чёрту карантин?! Мне отчёт писать надо! У меня сроки горят, а ты тут цирк устраиваешь!

Робот аж вжался в стул от такого напора с моей стороны и голосом с имитацией дрожания быстро начал тараторить:

• Прошёл час, и ты теперь всё делаешь по-другому. Например, ручку в руке держишь по-другому — не так, как всегда, и руки закладываешь, когда думаешь, не как обычно — левую поверх правой, а не наоборот. Все пуговицы на рубашке застегнул… факторов много и по отдельности они ничего не значат, простой робот отнёс бы их к случайным, но я могу отличить случайности от закономерностей. У всех этих показателей есть причина. И единственное объяснение в данном случае заключается в том, что в твоё тело около часа назад вселился инородный организм.
• Всё, я не могу больше выслушивать этот бред, — с отчаянием в голосе произнёс я и плюхнулся в кресло, стоящее около стены напротив входа в комнату. — Иди отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели.

Робот послушно встал и направился к выходу.

• И позови мне Джейкоба, — кинул я ему в спину.

На это робот остановился и, повернувшись ко мне своим искусственным лицом, с мольбой в голосе произнёс:

• Саймон, пока мы не выяснили причину твоего заболевания, никому из людей нельзя с тобой контактировать ни лицом к лицу, ни даже через видеофон.
• Да, будь ты проклят, ржавая чурка! — с яростью выругался я, не вставая с кресла.

Робот испугано пригнулся и шмыгнул в дверной проём через силовое поле.

Да, день с самого начала не задался…

Я несколько минут просидел в кресле в задумчивости, пытаясь найти выход из этой дурацкой ситуации и заодно прикидывая в голове, как бы мне решить проблему с отчётом.

За все свои тридцать лет работы на космических станциях, меня ни разу не помещали в карантин. Помню, моих коллег несколько раз помещали в карантин после того, как те контактировали с землянами, но того, ведь, требовала процедура. А тут! Просто так, без какой бы то ни было причины, просто из-за того, что эта железка что-то там себе посчитала, меня сунули в эту камеру и закрыли, отрезав от остального мира. Какой к чёрту инородный организм?! У этого чурбана коротнуло что-то, а я должен тут отсиживаться в то время, как работа стоит… И вместо того, чтобы калибровать сканер и составлять отчёт, я вынужден сидеть как попугай в клетке-комнате со светло-зелёными стенами и тёмно-коричневой мебелью и смотреть в потолок. Никаких посетителей, никаких компьютеров, никаких коммуникаторов. Всё, что тебе позволено — это стоять, сидеть или лежать…

Я встал с кресла и начал наворачивать круги по комнате.

Так как же это произошло? Почему робот столь неожиданно принял такое странное решение? Сколько я с ним работаю в одной команде? Уже не меньше года, и пока он ни разу не ошибался и никогда не бунтовал против людей. А тут неожиданно взбеленился!

• Стоп!

Когда ему пришло это в голову? Наверно, минут пятнадцать назад, не больше — иначе он изолировал бы меня раньше… А где он был до этого и с кем общался?

• Джейкоб! Вот сучёныш! — осенило меня, из-за чего я остановился прямо посреди комнаты.

Тварюга! Решил мне отомстить и убедил робота в том, что я заразен! Как же это низко и подло! А главное — как же это безалаберно, мы же вместе работаем, и, если что-то случится с миссией, то… Впрочем, да, ему-то ничего не будет. Он всего лишь техник-олигофрен со связями… А я — главное ответственное лицо на корабле, и сейчас я не принимаю никаких решений. Надо срочно что-то предпринять. Надо переубедить этого болвана робота…

Раздался щелчок силового поля и в комнату опять вошёл Арди (как будто мысли мои прочитал). На этот раз он нёс с собой планшет.

• Саймон, пожалуйста, заполни форму номер 13М, «поминутный отчёт за день». Это поможет в диагнозе и позволит выявить причину твоей болезни, — выдал он с порога.

Жёстким взглядом, оценивающе, я посмотрел на Арди, из-за чего тот аж содрогнулся и неуверенно положил планшет на край стола.

• Арди, — обратился я к нему, не отводя взгляда. — Ты же должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону робототехники?
• Должен.
• Тогда выпусти меня отсюда, — пытался я зазомбировать его взглядом. И кажется, в какой-то момент это даже получилось. По всему виду робота было заметно, как внутри его позитронного мозга борются друг с другом логические схемы: часть его была готова послушаться меня и беспрекословно выполнить приказ, но другая часть… Другая часть никогда ни при каких условиях не сделала бы этого.
• Нельзя, Саймон. Твой приказ может нанести вред другим людям.

К сожалению, ларчик не хотел открываться так просто…

• Хорошо, — не сдавался я. — Тогда пойдём с другого конца. Арди, ты же не можешь причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред?
• Нет, Саймон, не могу, — добродушно согласился он.
• Так тебе не кажется, что, заточив меня в этой комнате, ты мне причиняешь вред? А не выпуская, ты своим бездействием причиняешь мне двойной вред, так как из-за тебя наша миссия может пойти к чёрту, а меня могут уволить…
• Кажется, Саймон, — неожиданно охотно согласился робот. — Однако мои расчёты показали, что, если я выпущу тебя, то я причиню вред не только тебе, но и всем остальным членам экипажа… А это несравнимо хуже.
• Да, чтоб тебя, дурацкая железка! — опять вспылил я, не дав ему договорить, и бросился было к нему с кулаками, но тот незамедлительно быстрым, спокойным шагом покинул комнату, так что я даже не успел добраться до него. Впрочем, не очень-то и хотелось.

Я выругался вслух.

Надо было тоньше действовать… Не надо было так взрываться… Но я же не робопсихолог, чтобы уметь копаться в их позитронных мозгах и заставлять действовать так, как нужно мне…

Не обращая внимание на принесённый мне планшет, я шатался по комнате, переживая и прокручивая в голове, что же меня ждёт за просрочку отчёта, и как мне отомстить Джейкобу. Я сжимал кулаки и стискивал зубы. Вот уж этот сукин сын у меня получит, когда я отсюда выберусь! Вмажу ему как следует — будет знать, как со мной связываться. Скажу ему: «Ну, что, будешь ещё со мной связываться? А? Будешь?..» Злость от таких мыслей только вскипала и вскруживала мне голову. В очередной раз, проходя мимо стола, я с криком треснул по нему кулаками, дав вырваться пару наружу. Сразу же после этого на станции что-то случилось — резкий скачок напряжения, странный звук откуда-то издалека, дрожь, затем со всех сторон на меня насела кромешная тьма. Однако буквально через пару секунд включилось резервное питание, благодаря чему комнату осветила одна голубая лампа на стене у входа, работающая вполсилы. Надеясь на то, что защитное поле тоже отключилось, я подошёл к нему и протянул руку. Но рука упёрлась в плотную, непроницаемую, невидимую субстанцию. Ну, конечно! Чтобы ни случилось, блоки с потенциальной заразой должны быть изолированы! Тяжело вздохнул, прошёл к креслу и сел, грызя ногти, глубоко задумавшись.

Спустя минут пять раздался щелчок, я взглянул на вошедшего. Конечно же, это опять был Арди.

• Чего тебе надо, кровопийца? — недовольно буркнул я.
• Саймон, — мягким голосом отвечал робот, — пожалуйста, заполни форму 13М, а то, чем дальше мы двигаемся, тем хуже становится всем.
• Что ты имеешь в виду? — не понимал я.
• Только что вышли из строя сразу три энергетических блока, — пояснил спокойным голосом Арди, — я уверен, что виной тому стал тот инородный организм, вселившийся в тебя.

Лицо моё медленно вытянулось, а взгляд наполнился возмущением.

• Ты чего несёшь, ржавая банка?! Как эти два события связаны? Что за идиотизм?!
• Но это очевидно, Саймон! — удивился моей непонятливости робот. — Для того, чтобы все три абсолютно самостоятельных блока вышли из строя, надо, чтобы факторы, действовавшие на них, оказали своё влияние в один и тот же момент времени. Я всё просчитал. Это практически невозможное событие. У него может быть только одно логичное объяснение — на них кто-то оказал влияние. Я считаю, что это был тот самый инородный организм…
• Боже мой! — схватился я за голову и, закрыв глаза, стал причитать, покачиваясь взад-вперёд в кресле: — Наверно, в эту раздолбанную коробку с электроникой, кто-то заложил теорию хаоса… Бабочка по имени Саймон машет крылышком в своей комнате, а на станции вырубается электричество… Ну, не идиотизм ли?! — я проникновенно, с чувством полного пренебрежения посмотрел на Арди и устало спросил: — Ну, что ты меня мучаешь? Что я тебе такого сделал, что ты надо мной издеваешься?
• Ничего, Саймон, — не понимая проговорил робот, — я не способен к издевательству. Ты же знаешь, я не могу причинить вред человеку…

Я закивал и, стараясь перебить, вместе с ним закончил предложение:

• …или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. Всё это понятно. Неясно только, кто и как тебе вбил в голову, что ты должен меня держать в заточении…
• Я же уже объяснял, Саймон, — занудно продолжал робот. — Я должен тебя изолировать для того, чтобы…
• Признайся, — перебил его я. — Это Джейкоб, да? Джейкоб тебя подговорил на это дело?

Робот не понимающе посмотрел на меня.

• Какое отношение Джейкоб имеет к твоему заражению?
• Ну, он, наверно, с тобой разговаривал об этом и убедил, что меня нужно поместить в карантин, — подбирая слова, попытался объяснить я.
• Джейкоб не знает о том, что ты заражён, Саймон, — спокойно ответил Арди. — И я не вижу ни одной причины, по которой он должен был бы разговаривать со мной о тебе.

Робот замолчал, глядя на меня своими пустыми глазами, а я в свою очередь устало изучал его, пытаясь найди, что сказать, но в итоге ничего лучше не нашёл, кроме как обратиться к нему:

• Арди…
• Да, Саймон, — послушно ответил он.

Я вздохнул и, не найдя слов, закончил предложение:

• …вали отсюда, пока я опять не начал злиться и не зашиб тебя…

То ли почувствовав, то ли проанализировав ситуацию (в конце концов, какие у робота могут быть чувства?), Арди понял, что ему лучше спокойно покинуть комнату. Однако уже подойдя к энергетическому полю, он повернулся в мою сторону и, переступая через порог, почти умоляющим голосом проговорил:

• Саймон, пожалуйста, заполни форму 13М, — и вышел.

Вначале я несколько минут просто сидел в кресле, продумывая свои дальнейшие действия. Затем встал и начал бродить по комнате в тусклом свете, прикидывая в голове, чего бы ещё предпринять. Однако, не найдя никакого подходящего решения после этих шатаний, я взял планшет, принесённый Арди с загруженной на нём формой 13М. Сама идея того, что мне нужно что-то вспоминать и тратить своё время для доказательства отсутствия у меня горбов как у верблюда, раздражала и погружала в уныние. Но, видя, что выхода нет, да и заняться особенно нечем, мне пришлось подавить в себе все эти эмоции, успокоиться и взять себя в руки.

Я устроился поудобней в кресле, положил на колени планшет, закрыл глаза, постарался отринуть от себя все посторонние мысли и нажал на кнопку на экране. Планшет мягким женским голосом проговорил:

• Здравствуй, Саймон! Сейчас мы с тобой заполним форму 13М. Устройся поудобней в кресле и расслабься.

Зазвучала успокаивающая классическая музыка, а планшет продолжал рассказывать:

• Сейчас мы с тобой погрузимся в поминутные воспоминания о прошедшем дне. Начнём с последних пятнадцати минут и шаг за шагом вернёмся к моменту пробуждения. Всё, что от тебя потребуется — это как можно более детально вспоминать определённые промежутки времени. Я буду анализировать электромагнитные волны, излучаемые твоим мозгом и фиксировать получаемую информацию. По окончанию процедуры, тебе останется ответить на ряд вопросов, которые позволят установить твоё текущее психофизическое состояние и дать расшифровку записи.

В принципе, вся эта процедура была для меня не нова — пару раз до этого деятельность моего мозга уже анализировалась с помощью подобных устройств, однако делалось это обычно лишь на медкомиссии и с тех пор уже прошло много времени…

После введения, планшет сделал паузу, сказал, что мы приступаем и предложил начать воспоминания с того, что произошло пятнадцать минут назад, после чего выжидающе замолчал. Я стал восстанавливать в голове всё произошедшее, как шатался по комнате, о чём думал, что чувствовал и, к своему удивлению, начал обращать внимание на мелкие нюансы, отличавшие моё поведение от привычного. Конечно, грызение ногтей, конечно, застёгнутые пуговицы, конечно, руки крестом на груди, конечно, шаги по комнате — всё это было как будто не совсем моим, но при этом где-то подспудно я понимал, что всё это было абсолютной отличительной моей чертой. Однако самое интересное и очевидное, обнаруженное мной было то, что злился всё это время я совершенно понапрасну. Теперь у себя в глазах я выглядел как собака, с яростью и злостью лающая на стену. Бессмысленность и глупость этого занятия стала неожиданным откровением для меня.

Как только я закончил с просмотром ближайших минут, планшет предложил мне обратиться к более раннему участку памяти. Я перешёл к нему и постепенно перестал замечать, насколько спокойным и сосредоточенным стал, и насколько подробно я помнил все эти кусочки своей жизни. Пробираясь сквозь дебри образов и мыслей, сквозь вспышки гнева и злости в моих воспоминаниях, туда, в сторону прошлого, я двигался к чему-то, что, как уже чувствовалось задним умом, могло грозить мне личной катастрофой. Однако желание докопаться до истины брало верх над чувством внутреннего страха.

Ещё один промежуток был просмотрен, после чего планшет рекомендовал перейти к следующему, более раннему. Тот был пересмотрен, и планшет опять рекомендовал обратится к более раннему, и так далее… И вот, наконец, я пришёл к моменту своего пробуждения и к своему удивлению ощутил существенную разницу между собой просыпающимся и собой, заполняющим форму 13М. Я просмотрел эпизод от момента пробуждения, до момента окончания завтрака, длившийся около пятнадцати минут, но не смог установить что именно произошло и когда именно. Зато мне удалось сузить временные рамки, в течение которых произошло какое-то внутреннее изменение. Поэтому во второй раз мне уже нужно было просмотреть не все пятнадцать минут, а только шесть из них. Просмотрев их, мне в свою очередь удалось вычленить более узкий промежуток. И так, обращаясь поочерёдно ко всё более мелким и мелким промежуткам, я дошёл до совсем небольшой сцены завтрака.

Вот я ставлю тарелку с бутербродами и чашку с фруктовым чаем на стол. Вот я отодвигаю стул правой рукой и чуть наклонившись сажусь. Выдыхаю. Моргаю. Подвигаю за собой стул, подавшись телом чуть вперёд словно маятник, равномерно вдыхая воздух. Выпрямляюсь. Беру ближайший к себе бутерброд, сделанный из двух упругих ароматных кусочков белого хлеба, между которыми зажаты хрусткие сладковатые листья салата и солоноватая нежирная искусственная ветчина. Хлеб приятно, еле заметно, пружинит в руках и незначительно сминается. Подношу ко рту и откусываю. Моргаю. Жую. Выдыхаю через нос. Хрусткие листья салата, мягкая ветчина и нейтральный хлеб с приятным пшеничным запахом гуляют во рту. Перевожу взгляд на укушенный бутерброд в своих руках… и вот я уже совсем другой человек.

Чуть назад.

Беру ближайший к себе бутерброд. Фиксирую, что происходит внутри: где-то в глубине сидит досада от общения с Джейкобом, в голове роятся мысли о предстоящем отчёте. Подношу ко рту бутерброд и откусываю. На передний план неожиданно выплывают куски того странного винтажного сна. Моргаю. Выдыхаю через нос… и вот уже вместо меня кто-то другой сидит на стуле — другой я.

Чуть назад.

Странный винтажный сон. Я бегу по саду, а за мной гонятся бандиты в спортивных костюмах… Вспышка. я сижу в комнате с парнем, которого, кажется, зовут Кириллом и тот мне даёт указания… Вспышка. Я моргаю и выдыхаю через нос, пережёвывая бутерброд…

Меня как будто пронзила молния. Я открываю глаза и гляжу по сторонам.

• Черт меня подери! — не веря своим глазам и мыслям, медленно произношу вслух я и начинаю разглядывать себя, свои руки с короткими пальцами, ощупывать своё лицо с морщинами и носом с горбинкой…

Ну, и ну! Как же меня так увлекло этой линией, как же я так вжился в роль, что совсем позабыл о себе, позабыл о своём прошлом, о своём настоящем, о Кирилле, об Игоре, о Диме… Ведь, вот же они только что были в моей голове, вот они ещё существовали, и тут неожиданно потеряли всякий смысл.

Раздаётся щелчок и в комнату входит Арди.

• Ну, как, Саймон? — спрашивает он. — Ты что-нибудь выяснил?

В ответ я искренне расплываюсь в улыбке и лишь благодарно добавляю:

• Спасибо, Арди! Ты не представляешь себе, как ты меня выручил!